Короны Ниаксии. Змейка и крылья ночи. Книга первая из дилогии о ночерожденных. Карисса Бродбент

ко мне так близко, что я смогла бы посчитать морщинки у нее вокруг глаз. Ее жилистая рука провела по моей щеке. От Иланы пахло дымом, резкими розовыми духами – и кровью.

      – Сладкая, – сказала она. – Колючая, но сладкая. С кислинкой. Как… как ананас.

      У меня непроизвольно дернулся рот.

      – Ананас?!

      Какое смешное слово! Зная ее – она могла и сама его выдумать.

      – Но я устала, милочка. Устала бояться. Я ушла из квартала, потому что хотела посмотреть, как оно здесь. Оказалось столько приключений, сколько я себе и представляла. Здесь я каждый день рискую жизнью. Так же, как и ты.

      – Тебе ни к чему делать глупости.

      – Наплевательски относиться к опасности – это уже бунт. Знаю, ты тоже так считаешь. Даже если ты запихала все яркое в дальний угол шкафа. – Она бросила многозначительный взгляд на мою выпачканную в крови одежду. – Даже если ты прячешь свой бунт в темных переулках человеческого квартала.

      – Илана, ну пожалуйста. Всего на неделю, пусть даже не на весь Кеджари. Вот, – протянула я шелковый шарф, – забери эту безумную вещь и отдай, когда вернешься, и я даже обещаю, что надену это.

      Она долго молчала, потом взяла шелк и сунула в карман.

      – Ну ладно. Утром уеду.

      Я выдохнула с облегчением.

      – Но ты! Упрямая ты крыска… – Она обхватила мое лицо ладонями. – Будь осторожна. Не стану читать нотации о том, что он заставляет тебя делать…

      Я вывернулась из ее необычайно сильной хватки.

      – Ничего он не заставляет!

      – Да уж!

      Вырвалась я вовремя: она фыркнула так зловеще, что во все стороны полетели капельки слюны.

      – Не хочу видеть, как ты станешь одной из них. Это было бы…

      Она закрыла рот и пробежала взглядом по моему лицу с нарастающим выражением тревоги.

      – Это было бы… невыносимо скучно.

      Не то она хотела сказать, и я это знала. Но у нас с Иланой были такие отношения. Вся эта резкая откровенность, вся эта нарочитая нежность скрывали то, о чем мы умолчали. Я не произносила вслух, что соревнуюсь на Кеджари, а она не говорила, что боится за меня.

      И все же меня поразило, что она готова вот-вот расплакаться. Я только сейчас по-настоящему поняла, что, кроме меня, у нее никого нет. У меня был хотя бы Винсент, а у нее – никого.

      Я подняла взгляд на часы, и у меня вырвалось проклятие.

      – Мне пора, – быстро сказала я, отступая к окну. – Смотри не дай себя высосать до смерти, старая перечница.

      – Не проткни себе задницу этой палкой, – парировала она, вытирая глаза.

      От ее беззащитности не осталось и следа.

      «Вот карга», – с нежностью подумала я.

      Я открыла окно нараспашку, подставив лицо летнему дождю, от него шел пар. Я не собиралась молчать, но непростые слова задержались на языке – слова, которые вслух я произнесла лишь однажды и тому, кто заслуживал их меньше.

      Но Илана уже скрылась в спальне. Я проглотила все, что хотела сказать, и нырнула обратно в ночь.

      Глава