Короны Ниаксии. Змейка и крылья ночи. Книга первая из дилогии о ночерожденных. Карисса Бродбент

четверо худые, в простой потертой одежде, замызганной от долгих дней работы. Они застыли в дверях, не сводя с меня глаз.

      Я замерла, как олень, которого выследил в лесу стрелок.

      Странно: не вампир, а полуголодные люди превратили меня из охотника в дичь.

      Может, это потому, что рядом с вампирами я знала, что я такое. Но когда я смотрела на этих людей, их очертания становились размытыми, нечеткими – будто мое искаженное отражение.

      А может, отражением была я.

      Они выглядели подобно мне. И все же между нами не было ничего общего. Казалось, если я открою рот и попробую заговорить, мы даже не поймем издаваемые друг другом звуки. Для меня эти люди походили на зверей.

      Неприятно было, что часть меня испытывала к ним отвращение, как и к моим человеческим недостаткам. Но другой части – наверное, той, что помнила, как я жила в таком же домике, – мучительно хотелось решиться подойти поближе.

      Никуда я, конечно, не пойду.

      Нет, я не была вампиром. Это предельно ясно подтверждалось ежедневно, каждую секунду. Но и одной из них я тоже не была.

      По коже ударил внезапный холодок. Я дотронулась до щеки, и пальцы стали влажными. Дождь.

      Капли нарушили гробовое молчание. Женщина шагнула вперед, словно собираясь что-то сказать, но я уже юркнула в тень.

      Мне захотелось идти окольным путем. Обычно я забиралась на стену замка, чтобы выйти напрямую к моей комнате в западных башнях. Но вместо этого я перелезла через восточную стену, спрыгнула в сад и направилась туда, где жили слуги. Внутрь я проскользнула через окно, выходящее на разросшийся куст с фиолетовыми цветами; в лунном свете они отливали серебром. Как только ноги коснулись пола, я выругалась, чуть не опрокинувшись навзничь: под ботинками заскользило по гладкому дереву что-то вроде кучи мокрой ткани.

      Смех прозвучал как воронье карканье и сразу перешел в беспорядочный кашель.

      – Шелк, – проскрипел старушечий голос. – Лучшая ловушка для маленьких грабителей.

      – Илана, это не дом, а ужас какой-то.

      – Да ладно!

      Она вышла из-за угла и с прищуром посмотрела на меня, глубоко и шумно затянувшись сигарой и выпустив дым через нос. Одета в платье из ниспадающего шифона переливчатого цвета. Черные с проседью волосы собраны на макушке в пышный узел. В ушах длинные золотые серьги, а морщинистые веки подкрашены серо-голубыми тенями и щедро подведены сурьмой.

      Ее апартаменты были столь же пестрыми и хаотичными, как она сама: по всем поверхностям разбросаны одежда, украшения, яркая косметика.

      Я вошла через окно гостиной и закрыла его за собой от дождя. Комната была небольшой, но намного приятнее, чем глинобитные развалюхи в человеческих трущобах.

      Илана окинула меня взором с ног до головы и потерла шею.

      – От такой утопшей крысы я замечаний не приму.

      Я оглядела себя и побледнела. Только сейчас, в теплом свете фонаря, поняла, что у меня за вид.

      – Эх, Орайя, даже и не догадаешься, что ты хорошенькая, – продолжила она. – Ты решила сделать все возможное,