Книга первая Рождение. Максим Алентьев

долго ждали грузовик, потом какое-то время его загружали. В общем, спасибо соседям, спугнули этих мутных товарищей, но, думаю, уже ночью они все-таки залезут в квартиру. После этой попытки влезть к нам дежурные птахи сообщили Сене обо всем, и он принял решение лететь сюда, чтобы все рассказать.

      На удивление Оля была спокойна и всю информацию выдала без волнения в голосе, так, будто рассказывала про что-то, нас не касающееся. Может, это коньяк уже подействовал, а может, черная мохнатая бестия по имени Бэтти, которая устроилась у жены на коленях и своим урчанием в очередной раз изображала трактор. Однако попытки удариться в панику со стороны моего Солнца не просматривалось. Вторая кошка, Марго, сидела рядом со мной и периодическим мявком пыталась выпросить мясо, которое, конечно же, ей иногда перепадало.

      Кстати, – продолжила свой рассказ Оля, – у птиц сложилось впечатление, что эти подозрительные типы знают о наших возможностях с ними общаться. С птицами, конечно, а не с «типами», – предвосхитила мою шутку жена, увидев, что я собрался ей что-то сказать. – Когда птахи стали следить за ними внаглую и попытались подслушивать их разговоры, эти мужики отгоняли пернатых и не подпускали близко к себе. А еще у дома стали появляться «не наши» птицы.

      Ну то, что бандюки, думаю, все-таки, что эти ребята не из полиции, отгоняют птиц, еще ничего не значит, может, у них птицефобия, а вот про «не наших» пернатых давай поподробнее. Да, и еще не понял, как они их отгоняли? Оружием, что ли?

      Нет, не оружием, конечно. Музыку какую-то врубали в машине на полную. Они после попытки влезть в квартиру из машины не вылезают, только во время смены наблюдателей и еще в туалет по одному бегают в ближайшую кафешку. И знаешь, музыка эта странная. Там то ли басы, то ли высокие ноты, но Сеня говорит, всем птицам, что близко подлетали, плохо становилось. А по поводу других птиц Сеня говорит, что появляются вороны и воробьи, которых никто из наших не знает, причем они как будто тоже наблюдают, но уже за нашими.

      Погоди, звучит немного бредово. Ты же понимаешь, что птиц миллионы только в черте нашего города, и все они нашими не могут быть по определению.

      Да, но, когда у меня открылся дар, – тут Оля немного замялась, – любая птица могла прилететь и произнести слово «присягаю», после чего она «привязывалась» ко мне.

      В смысле привязывалась?

      Сразу скажу, слово «привязка» в данном случае я сама стала употреблять. У птиц это вообще никак не называется, они просто начинают считать меня своей повелительницей.

      Оооо, так ты Владычица морская? Или в данном случае воздушная?

      Не совсем, но аналогия уместна. Однако вернемся к процессу «привязки». Как бы проще это объяснить? На любой птице, выбравшей меня на роль «Повелителя», появляется что-то типа метки. Нет, метка – грубое слово. У них появляется как бы аура, которую вижу только я, ну и такие же носители ауры, то есть все мои птицы. После такой «привязки» птаха никогда меня не обманет и не предаст, мне об этом рассказала Тюня в первый же день знакомства.

      То есть у тебя