(Не) Лишние. Тая Лисс

коры? Да, точно, такой, эм-м-м, слегка размокшей будто от недавнего дождя и свежесть его прохладную впитавшую. В голове сразу: парк полупустой осенний, в конце октября уже, листва отсыревшая, а ты – в тёплом, тяжёлом обязательно пальто, руки озябшие о чашку глинтвейна греешь, мыслям своим улыбаясь. Именно такой запах мне всегда идеальным для мужского парфюма представлялся. Ветер до этого момента в другую сторону дул, что ли? Поглубже вдохнуть хочется, м-м-м…

      – Готовы? – собрав кое-как мысли в кучу, спрашиваю и, снова поглядывая на экран, вспоминаю, – Ой, капюшоны надо снять, а то некрасиво же!

      – А говорили, быстро! – закатив глаза и прицокнув языком, явно притворно возмущается он, в итоге всё равно стягивая капюшон.

      Вновь дружно улыбаемся в камеру. Щелчок затвора сопровождается очередным резким порывом ветра, принесшим в кадр пряди моих волос, освобождённых из-под капюшона.

      – Хах, показывайте! – усмехается Сбруев, с иронией замечая: – этот, думаю, точно идеальный!

      – Ага! – смеюсь, поворачивая к нему экран: на карточке я – как медуза Горгона, одна из змеюк с головы которой настойчиво тянется к носу мужчины, – Вам и усишки пойдут, смотрите!

      На следующем кадре чих повторяется. Теперь – в исполнении Дмитрия.

      – Ну, всё, заразили! – смеётся, покачивая головой.

      – Давайте пальцы скрестим, чтобы следующий получился всё-таки! – тоже улыбаясь, отвечаю я и, получив, наконец, нормальный снимок, благодарю.

      Что же, всё? Чувствую себя… дурочкой привязчивой, но совершенно от него отходить никуда не хочется. Ветер теперь исключительно в мою сторону дует, всю меня обволакивает будто запах невероятный – теперь я не только парфюм, но и остальные составляющие улавливаю: гель для душа свежий, типичный такой, «мужской», но идеально ему подходящий. Совершенно ненавязчивый аромат. Ещё – жвачка с эвкалиптом. Кажется, я такую пробовала даже: натурально до кишок пробирает и, как Холлс, нос заложенный пробивает. И даже – едва уловимо, на грани фантазии – слегка пригретая солнцем кожа. Вот незнакомый ведь человек, а рядом с ним… будто «в своей тарелке»: комфортно, тепло и спокойно, не со всеми так. Даже его профессия и известность не смущают уже – давно такой лёгкости не ощущала. Тем труднее выдавить из себя слова прощания:

      – Что ж… – начинаю одновременно с его «А давайте…» – простите, перебила!

      – Ничего, – улыбается уже заметнее, – я, знаете, кофе хотел купить хорошего, – всё-таки продолжает он.

      А я стараюсь унять глупый порыв радости от этого его «А давайте..», как будто ожидала, что он меня позовёт куда-то… в следующий же момент совершенно оторопев…

      – И, может быть, прогуляться немного: набережная, говорят, у вас в городе неплохая, но ориентируюсь не очень, проводите?

      – Эм-м-м… – пытаюсь выйти из ступора.

      Это сейчас что происходит вообще? Он меня прямо вот с собой зовёт? Проводить? Его? То есть, вдвоём? За кофе, да? С трудом «отвисаю».

      – Д-да, я как раз в кофейню тоже шла. Моя любимая в этом районе, обжарка у них –