Дороги воронов. Энджи Эфенди

сукиным сыном. Мать ненавидела всех вас из колледжа, но ты был особой статьёй. Она никак не могла понять, почему ты не стремишься в колледж Чаши, если тебе настолько легко перегонять меня по всем предметам. Мне потребовалось три месяца моих дедуктивных способностей, чтобы это понять, не задав тебе при этом ни одного вопроса. Только не подсказывай, я хочу первым озвучить это вслух.

      – Валяй, – Пол с интересом наблюдал, как Дор отпивает из кружки ещё кофе. Даже если всё это было игрой, то в этот раз Дор, кажется, придумал что-то высококлассное.

      – Ух, в голову шибает. Мы с приятелями часто сбегали из Учреждения, мы так называли лечебницу, сбегали, напивались. Полгода не пил ничего сильнее двух глотков газировки, а сейчас в голове такой рок-концерт, как в те времена после полбутылки виски. Да, о чём мы? Помню, колледж Чаши. Мать хотела, чтобы я туда поступил с момента, как я первым в детском саду стал правильно отвечать на вопрос, какой звук издаёт корова. Но я понимаю, почему ты не находил его привлекательным и твоя семья, думаю, тоже. Процент поступивших в университет. Один, максимум двое, каждый год. Ты ставил перед собой целью Кембридж, вот это ты говорил мне вполне откровенно, и я это помнил. Даже если бы не помнил, я потом записывал каждый наш разговор. Надеюсь, ты не будешь сейчас вскакивать с места и орать, как изнасилованный осёл, что я просто псих, раз этим занимался. Я надеюсь, что мозгов у тебя побольше и ты не будешь так зрелищно оповещать окрестности о всем известной истине.

      Пол наконец понял, что всё это время сидел так, будто сию секунду сорвётся с места, расслабленно он откинулся на спинку стула, применив свободные руки для того, чтобы скрестить их на груди и так отгородится от собеседника.

      – Ты ненавидел меня, Тео, потому, что тебе так говорила мать?

      Дор вздёрнул брови.

      – Тео? Оу, понимаю, ты, наверное, хочешь меня поддеть? Тео. Это страшное оскорбление, просто идеальная месть. Как только тебе не стыдно так мучить бедного инвалида, – Дор покачал головой, издавая укоряющее «цык-цык-цык-цык». – Я ненавидел тебя потому, что ты был нормальным. Этого я не мог понять. Я знал, что отличаюсь от других, что моя мать сумасшедшая, а отец полностью под её влиянием, но считал, что это плата за высокий интеллект, ничто не даётся даром. А ты превосходил меня. У тебя была донельзя нормальная семья. Ты увлекался какими-то чёртовыми песенками, на полке у тебя стояли динозавры, которыми ты играл, когда был маленьким. Никаких пауков под подушкой, прогулок на кладбище, разговоров о том, как ты беседовал с электричеством, прикладывая ухо к электрической розетке, приступов дурного настроения, сумасшедших идей. Ты получил всё, включая высокий интеллект, но не заплатил ни пенни. Я не просто тебя ненавидел, я исходил ненавистью, да и сейчас тоже. Я попытался, вернее, моя мать, но с моей помощью, попыталась свести тебя с ума, а ты сейчас сидишь чистенький, как рекламка в глянцевом журнале, а я выплачиваю с громадными процентами за все свои грехи. Слушай, ты постоянно сбиваешь меня с мысли, слишком много линий сведений, которые