Вселенские неприятности. Стас Свобода

поздно активирую его, к счастью, срок давности в моем случае не ограничен. Еще бы, столько сделал для спортивного престижа Земли.

      – Садись, – скомандовал я, переводя Ласточку в автопилот.

      – Ян, ты подумай еще раз, – Ласточка точно искусственный интеллект, или она была человеком до своего перерождения?

      – Разбудишь, когда мы опустимся, – сказал я и лег. Кресло подстроилось под меня и окутало появившимися отростками. Мне спалось хорошо, даже снов не видел.

      Меня разбудило электрическое покалывание. Я подорвался, с глухим чавком выпутавшись из кресла. И уставился на панель управления.

      – Ты! Это было жестоко! – я потер затылок, который еще кололо после такой побудки.

      – Ян, ты сам просил разбудить. Я тебя звала, потом включила твою любимую музыку и даже полила душем. Ты не реагировал. Я испугалась, что ты умер и решила сделать тебе…

      – Спасибо, понял.

      Я застегнул черный комбез и толкнул люк. Что хорошо в моей Ласточке – не нужно ждать пять минут, пока из шлюза выкачают весь накопившийся воздух, а потом подведут трап. Я мог легко скатиться на землю без помощи различных девайсов.

       Земля мягко спружинила, а я увидел остовы кораблей. Это те, кто проигнорировал пометку "не рекомендовано к посещению", или же те, кто стал инициатором ее появления?

      Хм…

      Я развернулся и полез назад в корабль, не желая встречаться с аборигенами.

      Но не успел: аборигены меня уже увидели. Они вывалились на обширную полянку, поросшую пружинящей травой и стали полукругом. Они были похожи на людей, только с зеленоватой кожей. Я понял, что бежать бессмысленно, к тому же Ласточка запоздало сказала, что топлива нет вообще, и мы просто не взлетим. Но она может постоять рядом, если мне так будет спокойнее.

      Ну еще бы, куда она денется?

      Изобразив улыбку, я повернулся и активировал переводчик.

      – Я приехал с миром и не желаю вам зла, – задрал руки, показывая, что они пустые, и я всего лишь мирный путник.

      Туземцы держали корзинки, стояли и молчали. Я начал думать, что у них совсем нет языка, и показал жестами, что я очень мирный путник. Очень-очень, и им нечего меня бояться.

      Туземцы не понимали. Даже когда я провел ладонью по шее и помотал головой, они все равно не поняли.

      Ладно, язык жестов везде разный.

      – Мне нужно топливо, понимаете? Топливо? Я… ладно, не беспокойтесь, у кораблей посмотрю, – передумал, уверенный, что там должно хоть что-то остаться. Конечно, я вор, а не мародер, но все-таки.

      У меня уважительные причины, а товарищи по космосу должны помогать друг другу. Если бы я был мертв, и кто-то захотел слить с моей Ласточки топливо, я бы не стал жадничать.

      Все равно она без меня вряд ли долго промучается.

      – Атлант! – крикнул кто-то, и аборгены начали шуметь, вскидывая руки в приветственных жестах. Я не знал, стоит ли мне за ними повторить, или лучше постоять и подождать, пока они успокоятся.

      – Ласточка, – процедил я, почти не размыкая губ, – что такое "Атлант"?

      – Это