Год дракона. Юлия Радошкевич

первой рюмки комната, где они сидели, поплыла. Олег прикрыл глаза и открыл снова, краски стали будто ярче. Они опрокинули еще по рюмке.

      – А где наши мужчины? – оживилась Нина. Они с Олей закончили суетиться с приготовлениями и на перевес с массивными вазочками салатов стали преображать стол, белевший скатертью, на котором одиноко стояли две рюмки с бутылкой. На плечах у каждой блестела мишура, откуда только достали? – Ну мальчикиии… Нас подождать могли? Еще и без закуси. Ну придумали! – делано возмутилась Нина. – Наливайте! – по ее лицу скользнула какая-то тень. – Подождите!

      Оля неловко переминалась рядом с Вовой. Пить она не хотела, тем более папину ядреную самогонку:

      – Вот! Морс! – поправляя мишуру на плечах, вынесла графин Нина.

      Оля невольно зарделась и скользнула взглядом по Олегу:

      – Спасибо!

      Вова перехватил этот взгляд, внутри поднялась волна возмущения, но он сдержался:

      – За любовь! Предлагаю за любовь! – поспешно схватил рюмку он. Нужно было погасить эту ревность сейчас же.

      – Закусывайте-закусывайте! Вон салатик! Давайте! – суетилась Нина. На правах хозяйки она пребывала в каком-то дружелюбном угаре. Ей хотелось заполнить собой все пространство, и варясь в своем же соку гостеприимства, она уже не могла уловить истинное настроение гостей.

      – А я предлагаю за красоту! – вдруг выступил Олег. Язык его начал немного заплетаться. – Такие прекрасные женщины нас окружают. Так бы всю жизнь сидел и смотрел на них и мишуру эту… Кудряшки… – Олег осекся и постарался выправить ситуацию. – И прямые волосы… – повисла неловкая пауза.

      – И ежики на голове, – истерически хихикнула прямоволосая Нина, явно уязвленная тостом. Оля покраснела, Вова резко встал. Звякнула посуда, размашистым движением он подхватил рюмку.

      – За кудряшки тогда не чокаясь! – и опрокинул в себя обжигающую смесь.

      – Мальчики… Ну что вы в самом деле…– вступила Оля. Новый год. Праздник. Скоро куранты бить начнут…

      Вова разгоряченный от выпивки, расстегнул рубашку на вороте:

      – Или кого-то бить начнут… – процедил он сквозь зубы. Внутри у Оли все сжалось: глаза у Вовы были холодные, стеклянные. Это уже был не ее муж.

      Олю начало мутить. Атмосфера за столом сгущалась. Мужчины угрюмо смотрели друг на друга:

      – А ты молодец, обрюхатил-таки Олю… – оскалился Олег. – Что теперь долго и счастливо?

      – Завидуй молча, еще что-нибудь скажешь такое про Олю, я тебе врежу! Если что предупредил.

      Нина с раскрытыми глазами тупо смотрела на мужчин, ее напускное гостеприимство куда-то делось и сама она будто сдулась и была похожа на испуганную кошку, забившуюся в угол и наблюдавшую за происходящим. У Оли слова застряли в горле. Мутило. Она выдавила только из себя: «Я сейчас!» Схватив пальто, выбежала на улицу.

      Ее выворачивало наизнанку, пока за дверью два мужчины сцепились друг с другом под визг Ниночки:

      – Оля! Оля! Он его убьет! – выбежала в одном платье Нина. Оля подняла мутные глаза на хозяйку. – Ой! – только