Мертвая топь. Джейн Ромм

толкнули вперед и она упала на колени, выставив ладони вперед.

      Тело ее дрожало, а мысли путались.

      – Посмотрите на нее, – говорили с презрением. – Редкостная дрянь! Ее приютили, а она воровать! Хотела извести нас!

      – Чтобы мы голодали!

      То, в чем ее обвиняли эти полоумные люди, даже звучало нелепо! Она воровала, лишь бы не умереть с голоду, делала это из необходимости и не желала зла. Никому дурного она не сделала. Она всего-то хотела жить – и жила она так, как умела. Другому ее никто не научил.

      Рейма не шелохнулась, когда рядом с ней встал поймавший ее на воровстве пожилой мужчина. Он схватил ее за волосы и запрокинул голову, вынудив заглянуть ему в глаза. То были бездонным темные глаза старика, возжелавшего наказать ее, упивавшегося страданиями той, что имела недобрые помыслы и испорченную грязными деяниями душу. Медленно он поднес кончик кинжала. Того самого, которым прошлой ночью на глазах ее зарезали свинью. Рейма зажмурилась и плотно сжала губы – он резанул по щеке. На лице ее испуганном проступила кровь и защекотала кожу. А следом старик схватил ее за ладонь, и она почувствовала, как лезвие коснулось запястий, как из обжигаемых болью ран хлынула алая кровь и мирно закапала на землю.

      Рейма визгливо закричала, горько заплакала. Старик отпустил ее руку, и она согнулась пополам, зажав ладонью рану. Да только напрасно: густая кровь текла и дальше, проступая между тонкими пальцами. Небрежно старик схватил ее и дернул вверх: не с первого раза она поднялась на дрожащие, слабые ноги.

      Едва ли она что-то видела перед собой: слезы застилали ее зеленые глаза и текли по некогда румяным щекам. Однако же Рейма быстро догадалась, что от нее хотят, когда небрежно и грубо ее толкнули вперед – к болоту. И Рейма без оглядки побежала. Уж лучше ей пропасть в болотах, чем остаться в месте, где ее зарежут, как свинью, и умоются ее кровью.

      Как ни странно, там, впереди, было спокойно. Рейма бессильно рухнула подле какого-то высокого дерева, бестолково зажимая рану. Больше она не кричала, только тихонько всхлипывала. Непослушная рука болела, ныла, изводила!..

      Рядом хрустнула ветка. Прежде чем потерять себя во мраке, она почувствовала прикосновение к своей израненной щеке. По другую сторону сильно пахло сыростью…

      Сквозь ту, однако, Рейма отчетливо чувствовала древесный, мускусный запах. Больше она не надеялась открыть глаза, но тяжелые веки поднялись и она увидела перед собой яркий солнечный свет, пробивавшийся через листву. Повернув тяжелую голову, бегло осмотрела странное место – то не был дом, но казалось, вокруг были стены из деревьев, а крышей служили их толстые ветки.

      Сев, Рейма взглянула на свою руку, рана на которой была плотно закрыта большими листьями, а удерживали их стебли, обмотанные вокруг и завязанные на узлы. Растерянная, она встала и пошатнулась. Рейма села обратно на кровать, что была не менее странная, чем все вокруг. После еще одной из попыток подняться ей все-таки удалось устоять на слабых ногах, и она пошла в широкий проем между деревьями.

      Вокруг звучали только шелест листьев