За гранью. Яна Королёва

по клавишам своих ноутбуков. – Но сегодняшний день показывает, что и не нужно ничего выбивать. Все равно смысла нет. – Один из ИТ-шников резко вскидывает голову, явно желая возразить, но тут же виновато опускает взгляд вниз.

      Отворачиваюсь к окну. Там течет жизнь. Бабушки гуляют с внуками, кто-то куда-то спешит, все как каждый день, солнышко светит, птички поют.

      Люди даже не представляют, что за монстр висит у них над головами.

      Честно говоря, у меня двоякое чувство. С одной стороны, я его ненавижу, ненавижу всем сердцем. Так, будто бы он убил близких мне людей. Но вот с другой стороны, я преклоняюсь перед его умом. Он три года водит нас за нос, обвел химиков с этим своим раствором, теперь айтишники от него пострадали. Я в подробности не вдавалась, но суть такая: что он прошелся по нашим окрестностям, по всем, у кого есть видеосъемка.

      Интересно, как у него есть доступ к такой информации.

      Подключился к их камерам и загрузил запись с их же камер. Момент на повторе. Длится 12 минут, и понять, что это повтор, а не в реальном времени, очень сложно. Вполне реально провернуть обычному человеку. А вот то, что он провернул с нашими камерами, уже не каждый сможет.

      Если просто, то он также оставил "жучок", через "жучок" запустил уже видео на повторе, только других дней.

      В допросной то же самое.

      Выбрал подходящий момент. Сегодня было много вызовов: две банды устроили перестрелку, и многие сотрудники из нашего участка поехали разбираться с ситуацией.

      В участке не хватает людей, и никто не заметил, что что-то не так с видеозаписями.

      Он же обмазался какой-то прозрачной светоотражающей жидкостью , спокойно проник в участок. Камеры, на которые он попал, не смогли зафиксировать его лицо, но по нашей бомжихе Анне видно, что к ней зашел обычный сотрудник полиции и принес еду. Значит, она видела лицо четко, потому что никакой реакции на его появление не последовало. Потом женщина, которая, видимо, давно не ела, набросилась на еду, а он на нее. И всё опять по сценарию: изнасилование с особым извращением и ещё более извращённое убийство. Затем звонок: "Зайдите в допросную".

      В допросной стоит шумоподавление. Разговоры не слышны, но крики бы такое шумоподавление не заглушило. Вот только он заткнул ей рот этим проклятым бигмаком, и все звуки, что есть на видео, – это истерические мычания, шорох и борьба.

      Мои раздумья прервал звук разбившегося ноутбука об стену. От неожиданности я немного подпрыгнула и взглянула на начальника. Он был зол, в ярости. Лицо его покраснело и покрылось испариной. Он смотрел перед собой, явно разговаривая с собой, ну и с "нашим" маньяком.

      – Я тебя, сука, поймаю, и жизнь у тебя в тюрьме будет самой "лучшей", пока живу, контролировать буду. Ты за жизни всех 32-х ответишь, за позор нашего управления ответишь, за то, что родился, ответишь, – потом начальник выпрямился, одернул рубашку, пиджак, поправил галстук и очень спокойно произнес:

      – Я чувствую себя тупым, чувствую, что вы все тупые. Завтра приезжают столичные. Если и с ними мы его не поймаем, я в отставку