Рожденный драконом. Олег Владимирович Бобров

мухтасиба, те, еще дававшие ростки, побеги доброты и жалости к людям. Отныне, сколько бы ни было , отведено Дахиру , ходить на этой грешной земле, его будут вести по жизни , холодный расчет, непрерывное лицедейство и жесткая практичность, которым мало доступны житейские эмоции.

      Конец 1- части

      Часть 2

      Братство , идущих во мраке.

      Глава 1

      Каждому по делам его.

      Тобчи – хан потер квадратными ладонями виски. Это было единственным признаком того, как он устал. В последнее время, он спал очень мало. Половодье дел захлестывало и его, ранее казавшегося неутомимым. Мало того, что из-за неурожая в соседних землях, взлетели цены на зерно и муку, так еще и владыки – соседи, постоянно грызлись между собой. Джо поры до времени, на это еще можно было взирать хладнокровно, но нюхом старого, травленого вожака, хан понимал, что « день гнева приближается » . Самое трудное было решить, что делать с окраинами державы. В славном Баласагуне, который Тобчи-хан планировал сделать в ближайшие годы, своей главной столицей, сидел старший сын , Шейс аль Мульк, рожденный хорезмийкой Динарой. Что и говорить, он просвещен, любит книги, собирает поэтов под знамена свои, не слишком любит войну. Крепок ли будет он у власти, сумеет ли , вовремя оседлать коня и принять бой? Сельджуки наплывают грозовой тучей с юга и северо-востока. Младшему сыну Арбилю, от арабки Лейлы, всего одиннадцать лет. А теперь еще, дворцовые дела, раздражают, отнимают время. Честно скажем, как истый степняк, Тобчи-хан, тщательно скрывая это, недолюбливал скученность и тесноту городов. То и дело взгляд натыкается на какие – то, знакомые и незнакомые рожи, разных племен и языков, похожие друг на друга, вызывающие отвращение, иногда, поднимается в городе, вонь такая, что глаза режет. Хочется душе простора, степной бескрайности, в которой теряется глаз человеческий. Хан хлопнул в ладоши и бросил , появившемуся на пороге, слуге – Мухтасиба Дахира ко мне! Не смотря на ранний час, Дахир появился перед ханом через четверть стражи, умытый, тщательно одетый , без следов сна на лице. Когда он вошел и поклонился, хан сделал ему знак присаживаться, а затем произнес тихим и не свойственным ему, дружеским тоном

      –Мой верный мухтасиб, мой славный Дахир, уже пятнадцать весен , ты у трона моего. Я не ошибся? Половодьем летят дни, рекой стремительной. Дахир ответил негромко и чуть задумчиво, словно вбирая воспоминания в себя – Да мой повелитель, да, минуло пятнадцать весен, как я у трона твоего. И благодарность моя и верность тебе.. Хан, внезапно разогнулся, словно тетива отпущенная, боевого лука и перебил собеседника – Что стоит услуга, которая оказана? Ничего, Дахир, ничего не стоит прошлая услуга. Мой верный мухтасиб, дело в том, что у меня требуют твоей головы, или, по крайней мере, удаления тебя из дворца , изгнания из Аталыка. Лицо мухтасиба осталось совершенно бесстрастным, то холодный ужас, сжал его , не самое робкое сердце. Вот оно что, змеиное гнездо дворца проснулось и намеревается ужалить! Ответил он почтительно,