Седьмое море. Наталья Андреева

которых, кстати, пропала его красавица жена, – напомнил Панов. – Дело это, Лешка, совершенно безнадежное. У нас нет ни осмотра места происшествия, ни показаний свидетелей, ни заключения экспертизы. Вообще ничего, с чем мы привыкли и могли бы работать. Просто факт: пропала очень богатая женщина. Прошло пять дней, все следы преступления, если таковое имелось, уничтожены, паром в Таллине, команду допросить невозможно. Может, ктото чтото и видел, но мы этого узнать не можем. Международные отношения сам знаешь какие. Тут чистой воды психология, – поморщился Панов. – Надо поговорить с каждым из их компании и на основании психологии и главным образом интуиции понять, что там на самом деле случилось. Но это фигура высшего пилотажа.

      – Я понял, – кивнул Леонидов, – можешь больше не подлизываться. Черная кошка в темной комнате. Помнится, я ее уже искал. А если ее там нет?

      – Нет так нет, – пожал плечами Панов. И осторожно спросил: – Ну, так я перекидываю тебе Даниила Голицына?

      – Давай, – как можно безразличнее сказал Алексей. Он уже нутром почуял: дело необычное.

      «Мне это надо, – подумал он, глядя, как отъезжает от отеля машина Панова. – Пока не знаю зачем, но мне это надо…»

      …Даниил Голицын его разочаровал. Фотокамера миллионеру явно льстила. Есть люди, обладающие редкой фотогеничностью, один из них, должно быть, и ввел в моду селфи. Счастливчики типа Голицына одинаково хорошо выглядят на всех без исключения фотографиях, при любом освещении и антураже. В жизни Даниил Валерьевич не производил такого ошеломляющего впечатления, хотя, безусловно, был мужчиной видным. Мечта любой женщины, не быдло какоенибудь, весь, от новеньких ботинок из натуральной кожи до идеально выстриженной макушки, – олицетворение успешности и гламура. Волосы у Голицына были темные, глаза серые, лицо в общемто скучное, ровно до того момента, пока Даниил Валерьевич не улыбнулся. Чточто, а улыбаться он умел.

      «Должно быть, долго тренировался перед зеркалом, – с неприязнью подумал Алексей. И тут же одернул себя: – Не завидуй, расслабься».

      – Присаживайтесь, Даниил Валерьевич, – гостеприимно предложил он.

      – Не понимаю, зачем я здесь? – раздраженно сказал Голицын, опускаясь на стул и брезгливо поддергивая брючины. Носки у него были знатные, по цене костюма для простого смертного.

      – Пол чистый, – не удержался Алексей, наметанным взглядом оценив носки. Олигарх хренов. – У нас в штате имеется уборщица.

      – Я рад за вас. И всетаки что я здесь делаю?

      – У вас ведь жена пропала.

      – Я уже трижды был в полиции, в Питере. Сначала в порту, потом меня сопроводили в отделение, и, наконец, я имел беседу с какимто важным чином.

      – Должно быть, вы очень старались найти свою жену, – вздохнул Алексей. – Этот чин озаботился вашей проблемой и попросил меня вам помочь.

      – А вы кто такой? – подозрительно спросил Голицын.

      – Лучший сыщик.

      – Лучший где?

      – Возможно, во всем мире.

      – От скромности вы не умрете.

      – А у вас, похоже, отсутствует чувство юмора.

      – Может,