Костяной лабиринт. Джеймс Роллинс

для чего может потребоваться этот навык, но раз речь шла об изучении человеческого интеллекта… Пейнтер, несомненно, пошлет самого умного и толкового сотрудника «Сигмы».

      – Так кто же летит в Атланту? – повторил Грей.

      Директор лишь вздохнул.

07 часов 55 минут по восточному летнему времени

      – Я думал, она беременна, – растерянно пробормотал Джо Ковальски.

      Перед глазами у него все еще стояло взбешенное лицо новенькой женщины-охранника, дежурившей на посту наверху. Он угрюмо шагнул следом за Монком Коккалисом в сердце центра управления «Сигмы».

      – И тем не менее никогда нельзя спрашивать у женщины, какой у нее срок, – сказал Монк. – Никогда. Даже если ты уверен, что она вынашивает тройню.

      – Всему виной эта проклятая форма, – проворчал Ковальски. – Чертов широкий черный ремень… Я готов был поклясться, что она на сносях!

      – Тебе повезло, что она тебя не пристрелила.

      А может, и следовало бы…

      Ковальски шел по коридору чуть позади Монка, уставившись в потолок. Центральное управление «Сигмы» размещалось под зданием Смитсоновского института в подземном лабиринте бомбоубежищ времен Второй мировой войны. Вернувшись сюда после утренней пробежки по Эспланаде, Ковальски попытался изобразить вежливость, проявив интерес к новой сотруднице. Разумеется, свою роль сыграло и то, что это была хорошенькая девушка с полными губами.

      – Ну вот, опять ты сжег все мосты, – с укором произнес Монк.

      Его спутник фыркнул, недовольный напоминанием о его последних не слишком завидных любовных похождениях:

      – Эта тема уже закрыта.

      Пожав плечами, Коккалис провел рукой по своему голому черепу, вероятно, осознав, что шутка зашла слишком далеко. Он был на целую голову ниже Джо и никак не мог рассчитывать на победу в конкурсе красоты. Впрочем, Ковальски тоже прекрасно понимал, что и его достоинства можно по пальцам перечесть. Женщины не раз сравнивали его с обритой наголо обезьяной – и, наверное, они были еще великодушны по отношению к нему.

      Впереди, в дверях, ведущих в центр связи «Сигмы», показалась стройная фигура в наглаженном темно-синем мундире.

      – Вот вы где! – сказала Кэт Брайант, подходя к мужчинам. – А я как раз направлялась в кабинет директора.

      – Так чем же объясняется этот внезапный вызов? – спросил Монк, беря жену за руку.

      Ковальски обратил внимание на этот нежный жест, такой свободный и непринужденный. У него в груди разлилась горечь зависти, приправленная искоркой надежды.

      «Раз уж этот парень сумел завоевать сердце такой женщины…»

      Впрочем, Коккалис компенсировал недостатки своей внешности другими бесчисленными достоинствами. В прошлом он служил в спецназе, свидетельством чего было множество шрамов, а теперь занимал должность криминально-медицинского эксперта. Враги ошибочно судили о нем по его грубой, простоватой внешности, недооценивая его мастерство и острый ум, и горько расплачивались за это.

      Как-то раз директор Кроу объяснил Ковальски, что свое название «Сигма» получила по греческой