Очень Большой Лес. Том 2. Василий Головачев

растений на земле.

      – Нужно выйти точно над вершиной этой горы.

      – Как скажете, – откликнулся Галкин, запуская вентилятор, винт которого торчал снаружи палатки.

      Аэростат двинулся к северу, ориентируясь на пирамиду иновселенской флоры. Через десять минут он завис над горой и маневрировал в пределах десятка метров до тех пор, пока Платов не скомандовал:

      – Стоп!

      Сев на место, он снял перчатку и снова принялся играть на сенсорной панели какую-то «мелодию».

      – Поднимаемся, но очень медленно.

      Аэростат начал набирать высоту.

      Дорохову стало скучно и холодно. Несмотря на обогрев кабины и гермокостюма, холод начал пробираться к телам аэронавтов, и когда аэростат поднялся до высоты в семь километров, Дорохов с тревогой подумал, что долго в таких условиях они не выдержат и перед следующим подъёмом надо будет что-то придумать для поддержания в кабине нормальных условий для работы.

      – Ну, что у нас на горизонте?

      – Ничего, – хмуро проговорил Платов, отогревая пальцы правой руки под мышкой. – Если появится след, то на высоте больше десяти километров.

      – Тогда зачем мы начали с трёх?

      – Во-первых, аппаратура требует настройки. Во-вторых, нужно было убедиться, что горловина иномерианы не торчит ниже, чтобы потом не начинать всю процедуру с малых высот.

      – Как будет выглядеть горловина, если поиск закончится благополучно?

      – Вот экран. – Платов ткнул пальцем в зеленоватый прямоугольник ноутбука, в глубине которого светилась ажурная полоска в форме башенки. – Это расчётная трасса лепестка иномерианы. Если мои пробные расчёты подтвердятся, над зубцом лепестка сформируется параболический выступ.

      – Ясно. – Дорохов полюбовался на башенку, сдвинул застёжку костюма до упора, полностью перекрывая доступ к горлу холодного воздуха. – Коля, печку нельзя раскочегарить сильнее?

      – Она и так на пределе, – отозвался Галкин. – Стенки кабины тонкие, тепло не держится.

      – Не замёрзнем?

      – Есть такая опасность. На высоте в двадцать километров температура воздуха достигнет минус восьмидесяти.

      – Нам так высоко подниматься не надо. – Дорохов подумал и добавил: – Я надеюсь.

      – Вернёмся, попробуем усилить термоизоляцию.

      Через полчаса аэростат поднялся на десятикилометровую высоту. Температура воздуха снаружи достигла минус пятидесяти шести градусов, но в кабине пока держалась на уровне минус двадцати пяти.

      Платов попросил сделать остановку. Было видно, что он окоченел и держится из последних сил. Во всяком случае, у него скрючились пальцы правой руки, и физик отогревал их дыханием всё чаще.

      – Давайте возвращаться, – предложил Дорохов, стараясь, чтобы в голосе не звучали нотки сожаления.

      – Ещё чуть-чуть! – взмолился Платов. – Хотя бы на пару километров выше.

      – Отморозишь руки.

      – Не отморожу.

      – Давайте я разверну жерло печки на вас, – предложил Галкин.

      – Вот