Мальчуган. Нацумэ Сосэки

Японии – в редакционной статье «О борьбе в области культуры и задачах КПЯ по созданию единого культурного фронта» назвал имя Нацумэ Сосэки в числе выдающихся деятелей национальной японской культуры, юбилей которых японская компартия предлагает отмечать как дату, имеющую мировое значение.

      На русский язык повесть «Мальчуган» переведена впервые.

      Р. Карлина

      Глава 1

      С самого детства я был отчаянным сорванцом и поэтому вечно попадал в какие-нибудь истории. Однажды, еще в начальной школе, я прыгнул со второго этажа школьного здания и с неделю потом не мог разогнуть спину. Может быть, спросят, почему я выкинул такую штуку? Особенных причин не было. Просто я высунулся из окна второго этажа, а один из моих одноклассников увидал меня и нарочно стал дразнить:

      – Э-э-э, задаешься, а спрыгнуть-то, небось, боишься! Эх ты, трус!

      Я взял да и прыгнул.

      Когда я прибыл домой на спине школьного служителя, отец широко раскрыл глаза.

      – И какой это дурак прыгает со второго этажа? Ведь ты шею себе сломаешь! – возмущался он.

      – Ничего, в следующий раз прыгну лучше, – ответил я.

      Один из родственников подарил мне заграничный перочинный ножик, и я показывал этот ножик товарищам, поворачивая его красивое лезвие на солнце. Вдруг кто-то из них сказал:

      – Блестеть-то блестит, да, поди-ка, не режет?

      – Как это не режет? Что угодно разрежет! – поручился я.

      – Ах так! А ну-ка разрежь свой палец, – предложил тот.

      – Что, палец?

      И я вот так, наискось, резанул по пальцу правой руки. Счастье, что нож был маленький и кость оказалась крепкой, а то быть бы мне без большого пальца. Правда, шрам остался на всю жизнь.

      У нас во дворе был небольшой огород, в самой его середине, в двадцати шагах от дома, росло каштановое дерево. Это дерево было для меня дороже жизни. Когда каштаны поспевали, я, как только просыпался, выскальзывал из дома черным ходом и бежал подбирать паданцы, а потом грыз их в школе. Одной стороной наш огород примыкал ко двору закладной лавки Ямасироя. У владельца этой лавки был сын Кантаро, лет тринадцати. Кантаро, разумеется, был трус, но у него все же хватало смелости лазить через бамбуковый плетень и таскать каштаны. Как-то вечером я спрятался за калиткой и поймал вора. Убедившись, что бежать некуда, Кантаро отчаянно набросился на меня. Противник был старше меня года на два. Он был труслив, но силен. Улучив момент, Кантаро хотел было боднуть меня в грудь, но промахнулся, и его плоская голова, скользнув, угодила в рукав моего авасэ 1. Стараясь освободиться, я стал как попало трясти рукой, а голова Кантаро моталась в моем рукаве из стороны в сторону. Кончилось тем, что вконец замученный Кантаро вцепился зубами в мою руку. Это было очень больно, и я, прижав Кантаро к плетню, дал ему подножку. Участок Ямасироя располагался метра на полтора ниже нашего огорода, и Кантаро, ломая плетень, вверх тормашками полетел вниз и с хриплым криком брякнулся

1

Авасэ – подобие халата на подкладке, без ваты.