Будь моей зависимостью. Элена Макнамара

– самой стеснительной девочкой, которая крепко держит меня за руку.

      – Хочешь прокатиться на горке?

      Подойдя к площадке, пытаюсь завлечь девчушку, но та лишь коротко отнекивается и садится на лавочку. Пока остальные дети резво бегают друг за другом, она сидит и смотрит в сторону калитки, вглядываясь в силуэты входящих и тоскливо провожая уходящих.

      – А когда мама придёт? – уже не первый раз за день задаёт этот вопрос.

      – Скоро, совсем скоро. Ты иди… поиграй с остальными, и время пролетит незаметно.

      – Не хочу, – понуро опускает голову, а я наоборот, оборачиваюсь на звук шагов за спиной.

      У входа в беседку стоит Спартак. Одет в ту же одежду, что и утром. С той только разницей, что теперь на нем нет куртки, а рукава рубашки закатаны до локтей. И в руках он держит маленький букет из эустом.

      – Вижу причина опоздания вполне уважительная, – произносит так, словно прощает мне мою не пунктуальность.

      Чудно. Теперь я даже немного чувствую угрызения совести, но всё-таки не спешу принять цветы, которые протягивает мне Спартак, делая размашистый шаг навстречу.

      – А мой папа никогда не дарит маме цветы, – с сожалением шепчет Алёна, выглядывая из-за моей спины.

      Губы Спартака, сжатые в тонкую линию заметно расслабляются и на них на долю секунды расцветает дружелюбие.

      Надо же верзиле не чуждо восхищение детской непосредственностью.

      – А хочешь мы сделаем твоей маме сюрприз? – шепчет заговорщицки, опускаясь на корточки рядом с девочкой.

      И к моему удивлению быстро завладевает её вниманием. Алёнка отпускает мою юбку, за которую долгое время держалась и выходит вперёд. Замирает в ожидания и улыбается с восторженным предвкушением – какой же сюрприз её маме предлагает сделать незнакомый мужчина?

      – Цветы… – он стреляет в меня взглядом и я застываю на месте. – Я, с позволения Таисии, дам тебе букет, а ты подаришь его маме. Как думаешь, она будет рада?

      – Да!! – восторженно вскрикивает Алёнка. – Она любит цветы!

      – Тогда держи.

      Несмотря на несвойственную болтливость, которую она так неожиданно проявила, в последний момент Алёна всё же смущается и робко прячет руки за спину. Затихает и начинает переминаться с ноги на ногу, бросая на меня заискивающие взгляды.

      – Ну ты чего? – ласково приобнимаю девочку за плечи. – Бери! Я не против. Цветы очень красивые, – бросаю робкий взгляд на Спартака, тут же отворачиваюсь и вновь смотрю на Алёну. – Твоей маме они обязательно понравятся, а папа исправится и будет чаще делать ей приятно.

      Часто кивая, она протягивает руки, обхватывая краф-бумагу и подносит бутоны эустом к лицу. Втягивает их аромат и расплывается в счастливой улыбке.

      – Спасибо, – шепчет, мило смущаясь. – А зачем тебе так много картинок? – не скрывая любопытства спрашивает девочка, протягивая пальчик к узорам татуировок на предплечье Спартака.

      – Узоры на теле – это как мысли в моей голове… Те, которые, сложно высказать. Но они настолько важные, что навсегда со мной.

      Мысли?