Экспонат 2. Попутчики. Эдуард Билак

и скидывать. Головешки как ни кидай, всё равно в саже весь будешь. Оказались, естественно, в саже. Мужичок подошёл, ведро воды из бочки водосточной зачерпнул, перед нами поставил, мыло хозяйственное и тряпицу не первой свежести – всё учёл… Мы как верхнюю грязь смыли, тогда уж и из бочки ополоснулись по пояс. Пока моционились, его не видно было, только закончили, он с крыльца позвал: «Ходи сюда, хлопцы. Чайку попьём». Подошли. Чай оказался «ядом обыкновенным», дедок толк в чифире знал, челюсть сворачивалась на двух глотках. Пока гоняли кружку «по кругу», прочёл висевшее на дверях, написанное корявым почерком объявление: «Прошу, в виду моей должности и природной лени воровать, выделить, у кого осталось с прошлого года, моркови и свеклы. Ваш сторож».

      Товарищ мой тоже то объявление прочёл, глянул на дедка, да и спрашивает с ехидцей так: «И что, несут мОрковь и всё прочее по доброй воле или ночью ты их собаками по саду гоняешь?»

      – Несут. Ежели по-людски попросить, чего же не поделятся. У меня по зиме без налётов обходится. Всем хорошо. Оттого и несут.

      – Ты что, бывший опер?

      – Эк куда ты загнул, – крякнул удивлённо дядя Ваня. – Я скорее наоборот. Бывший лагерный пересидок. Опе-е-ер. Надо же такое ляпнуть…

      – А как же ты воровать-то запретил? Деревня-то под боком. По понятиям, запретить воровать нельзя, даже вор запретить не может.

      – Да ты и воруй. Кто тебе мешает? Но уж если попался, то и спросят с тебя, как с понимающего, как считают нужным… А это кому что на ум взбредёт… Всякие у всех причуды бывают…

      – И чё?

      – Сходил в деревню. Нашёл я первым делом их «смотрящего», хоть и деревня, а тоже модные, «смотрящий» у них. Я и покумекал с ним. Говорю: кого, мол, поймаю, не обессудьте, получу то, что захочу, может лоб, может жопу озолочу. А там уж не судачьте да шибко не плачьте.

      – И как?

      – Ты, видать, парень, любопытный дурак. Хоть как сунулись. Думали, видать, стар я. Да хоть глубоко и не пахал никогда и пахать не собирался, но полудурков могу бочками солить, как на промпроизводстве. Двоих наказал, остальным наука.

      – А как? – не унимался напарник.

      – Ты своими «каками» все штаны уже обгадил, запашок нехороший пошёл. Так можно порядочного общества лишиться, с запашком-то, от излишнего любопытства.

      Не было в высказанном предположении дяди Вани ни злости, ни обиды, а лишь констатация дальнейшего развития наших взаимоотношений, пусть хоть и на короткий период нахождения на этой территории. Простой человеческий опыт знания людей. Разошлись миром, пожелав друг другу «не перегорбатиться на работе».

      Утром, едва перекрестившись на солнышко, позавтракав, приступили к работе. Тут и появилась она… На ведьму не похожа. Бабка как бабка. Старенькая. Ухоженная. Видно, ещё крепкая, хотя в годах. Подошла. Стоит. Ждёт, пока работа не станет. Мы видим: стоит. Остановились. Мало ли чего? Она подошла. Поздоровалась. Мы в ответ. Всё как положено в таких случаях.