После России. Фёдор Крашенинников

необязательное выступление. Но общение со студентами всегда его вдохновляло, помогало думать. Кроме того, ему было тревожно, и этой тревогой ни с кем в его окружении нельзя было поделиться.

      – Я бы назвал свое сегодняшнее выступление «Критика Рижской системы». Сегодня, пожалуй, самый подходящий день, чтоб об этом поговорить.

      Роман Геннадьевич откашлялся и продолжил.

      – Вот вы спрашиваете: откуда все взялись? Да все оттуда же, из той, из прежней России. А откуда было взяться другой элите, мои хорошие? Когда России не стало – никого ведь не было, кроме тех, кто её довел до ручки. В лучшем случае выдвинули тех, кто стоял во втором-третьем ряду. Отчасти повторилась история с распадом СССР, тогда в новых государствах тоже к власти пришли отнюдь не жаждущие независимости прекраснодушные интеллигенты, а советские деятели, которые чуть раньше сажали в тюрьмы и психбольницы за мечты о независимости. Политика российского руководства всегда была направлена на то, чтобы местной элиты, непослушной Москве не выросло. Поэтому альтернативных концепций развития ни у кого не оказалось. Откуда было им взяться, если за публичное размышление об альтернативных вариантах развития страны при старом режиме можно было легко получить срок?

      – Не слышал, чтоб Жабреев сидел в тюрьме! – выкрикнул кто-то сзади.

      – Ну, у нас на Урале было немного свободнее, – улыбнулся Трепаков. – Но я ведь говорю об общих тенденциях, а не о частностях. Исключения только подтверждают правило. Все наши беды от того, что никто не ждал конца. Никто ничего не планировал, никто не готовился к такому исходу. Даже наши дорогие друзья из США и Европы. Столько лет патриоты били во все колокола, с утра до вечера кричали, что Запад только и думает, как уничтожить Россию – и что же? На момент Кризиса на этом самом Западе тоже никаких планов относительно нас не было. Поэтому все случившееся – чистая импровизация. Нет, были, конечно, наработки на дальних полках, чуть ли не середины прошлого века, но такие жалкие и бессмысленные, что вспоминать их без смеха нельзя. Какие-то чудаки, например, просто предлагали поделить Россию по тогдашним внутренним границам и все регионы объявить независимыми – и при том, что границы внутри России нарезались не пойми кем и по каким соображением, в древнесоветские времена! Любому человеку было очевидно, что это бред. Но и эту ерунду мы тогда тоже серьезно обсуждали.

      Трепаков не очень любил вспоминать детали своего участия в работе одной из комиссий. И не потому, что стеснялся пребывания в ставке оккупационной армии, а потому что он был в те времена человеком несамостоятельным. Пока члены рабочей группы ночи напролет кроили карту России и до хрипоты спорили, он сидел в последнем ряду, изредка выполняя какие-то поручения посланника Собрания депутатов Уральского округа, покойного Иванкина.

      Трепаков прибыл в Домодедово на военном самолете и несколько дней жил в гостинице