.

раз голос невесть чей чудится.

      – Да кто тебя знает! – это уже Кэтрин кричит. —Давай думай, что скажешь. Она и так ненавидит тебя, а ты решил ей личико подкрасить в день рождения.

      Кого я там ненавижу? Вроде всех люблю. Я медленно приоткрываю глаза и сажусь. Сумка в одной стороне, листы с набросками в другой, а вокруг толпится народ. Близняшки подсуетились и помогли мне подняться. Попытались отряхнуть мой брючный костюм, но это оказалось бесполезным занятием, пыль намертво засела в ткань. Я покрутилась в поисках виновника. Не успела я вычислить его, как к нам, продираясь через всех, прибежал тренер с аптечкой.

      – Ты как, голова не кружится? – он пошарил в чемоданчике, вытаскивая перекись. – Финклер! Ну как так можно? – сетовал мужчина. – Только вернулся, а уже дров наломал. Вот как отстраню тебя от игр, будешь знать.

      Николь и Кэтрин посмотрела на меня обеспокоено. Значит, не почудилось. Это все-таки был его голос. Вот кого, оказывается, я ненавижу. Даже странно, что я не увидела его раньше.

      –Я же не специально! – воскликнул Адам.

      –Так, будешь отстранен от баскетбола на месяц.

      Вокруг поднялся гул возмущенных парней и девчонок, но тренер дунул в свисток, чтобы все замолчали.

      –Так, Финклер, сейчас же отводишь Карэн в медпункт. И прощение попросить не забудь.

      – Сама дойду! – округлив глаза от ужаса, быстро протараторила я.

      Уж где находится медпункт я знала, незачем всяким провожать меня. Или мало покалечил? Взбрело же в голову!

      Я шла мимо фонтанчиков, молясь, чтобы никто за мной не увязался. Но, видимо, мой ангел-хранитель взял перерыв на обед, потому что Адам плелся за мной.

      – Думаешь, я специально в тебя мяч запустил? – спросил парень, поравнявшись со мной.

      – Мне все равно, – фыркнула я. – Я не думаю ни о тебе, ни о мяче, ни о том, что произошло.

      – Мне очень жаль, правда.

      – А мне правда все равно.

      Выплеснула и так хорошо на душе стало. Мне нравилось быть жестокой по отношению к нему. Пусть, поделом ему. Не только ему играть на моих чувствах. Дальше мы шли молча.

      –Ты могла увернуться, а не ворон считать. Все же кричали, что мяч летит.

      И тут я остановилась. Да как у него вообще язык поворачивается меня обвинять? Хватит уже с меня! Пора все ему высказать.

      –Так, значит, это я виновата? – взревела я. —Ты испортил мой костюм, возможно, наградил переломом носа, а я виновата, да?! Что я пустила тебя в свое сердце много лет назад, ждала как дурочка, надеялась. Это тоже я виновата?

      Он на меня не смотрел, прятал свои наглые, стыдливые глаза. Другого я и не ждала. Я знала, что ему будет нечего мне сказать и не ждала никаких объяснений. Конечно, столько времени прошло. Поди и не помнит ничего. Дальше мы шли в полной тишине, соблюдая дистанцию в метр.

      Медсестра, завидев меня, без лишних вопросов усадила на кушетку. Порылась в шкафчике со стеклянными дверцами и вытащила коричневый пузырек с како-то жидкостью.

      –Пока я останавливаю кровь, – женщина натянула перчатки.