Проклятье Нави, или Не буди Лихо. Кристина Юрьевна Юраш

возле одной избы, вручая что-то Шебуршихе. Из того, что я разглядела – хлеб и, кажется, яйца!

      – А че они ей дают? – спросила я, сдувая лохмы паутины. В грязном окне было плохо видно.

      – Как что? Еду! А кто же запросто так пустит? – спросила Яичична.

      У меня в живот что-то жалобно простонало и проурчало.

      – А почему другую избу не взяли? Вон сколько пустых стоят! – спросила я, глядя на то, как Шебуршиха с полными руками еды заходит в открытую дверь, а следом заходят парни и девушки.

      – Так ведь у Шебуршихи и страшно, и интересно! – вздохнула Яичична.

      Тоже мне! Дом свиданий! Хотя…

      Я сглотнула, глядя на старый дом, требующий уборки.

      – Яичична, – обратилась я нечисти. – А ты не хочешь сделать такой же дом?

      "А то я кушать хочу!", – мысленно добавила я.

      – Не-не! – замотала костлявыми длинными руками Яичична. – У нас тут тихо, спокойно, паутина! Прибираться не дам! У меня тут свой порядок!

      Есть хотелось сильно. А такими темпами я сяду на принудительную яблочную диету. Да и к местным присмотреться тоже не мешало бы…

      – Ну да, Крестовна не скучает! Вон сколько к ней народу ходит! Считай, как нечисть она успешная. А о тебе уже забыли, небось…, – заметила я, поглядывая на Яичичну. Ох, и злило ее сравнение с родственницей.

      – Да ты хочешь сказать, что Крестовна лучше меня? – возмутилась Яичична. – Да ни жисть! Я знаешь, сколько людей загубила! А она? А скольких напугала! Раньше обо мне слава на всю деревню гремела! А она к ней примазалась!

      – Ну, это раньше было, – вздохнула я удрученным голосом. – А сейчас тебе даже пугать некого. К тебе просто никто не ходит! Ну, кроме меня!

      – Ан нет! Ходют! Вопросы задают! Гадают! – обиделась Яичична.

      – И как часто? – спросила я, видя, что почти дожала вопрос.

      – Ну, два разы в год точно! На Святки и на Купалу! – засопела Яичична.

      – А к ней каждый день ходят, – развела я руками. – Ну, ты права. Нам оно не надо! Пущай, к ней толпа ходит, мимо нас! Грязь носит и все дела…

      Повисла пауза. Я слышала, как Яичична скрипит, о чем-то думая. Она бухтела, взвешивая какое-то решение. Я же смотрела на избу, в которой горела свечка.

      – Пусть приходят, но прибираться не дам! – проворчала Яичична. – Моя паутина!

      – Ну, в избе у Шебуршихи чисто, – заметила я. – Люди паутину не любят! Они любят, чтобы чисто было! И уютно!

      – Нет! – буркнула Яичична, исчезая в погребе. Громыхнула крышка. А я поняла, что она вряд ли согласиться. А ведь как замечательно было бы. Приходит молодежь, еду приносит, а я к ним присматриваюсь. Заколку думаю, кому подбросить!

      Я провела пальцем по подоконнику, собирая вековой слой пыли. За рукавом сарафана потянулась паутина.

      – Эх, – вздохнула я.

      – Че стоишь! Ведро в углу! Мой давай! – внезапно послышался голос.

      – Я оживилась, видя, как Яичична исчезает в подполе. Аж крышка громыхнула.

      – А то Крестовна много о себе возомнила! Надобно ее на место ставить! Хочу такой же дом, только с втыкухами*** и бирюльками****! – загорелась Яичична.

      Я