Сотрудник иностранного отдела НКВД. Александр Горохов

деревянные домишки, на костры, в которых рыбаки, должно быть варили уху или что-то еще.

      Зинушка подкралась к родителям, хотела их напугать, но матушка оглянулась, и не получилось. Тогда она засмеялась и пустилась наутек. С берега донеслась песня. Была она протяжной, тоскливой, совсем не похожей на песни, которые пели в деревне, у дедушки и бабушки, когда водили хороводы. Ей стало страшно. Зинушка подбежала к родителям. Обняла матушку за подол, заплакала. Отец поднял. Посадил на руку. Поцеловал в лоб. Спросил:

      – Что, маленькая, печальная песня?

      Зинушка только теперь сообразила, что заплакала от песни.

      – Вишь, маленькая, рыбаки ужин готовят на кострах, а бурлаки еще тянут баржу на лямках. А как совсем темнеть станет, только тогда на барже бросят якорь, и они остановятся на ночлег. Тяжелая у них работа. Не дай-то Бог такую.

      Отец покачал головой, перекрестился и тихо, только для жены и дочурки начал читать стихотворение:

      … Выдь на Волгу: чей стон раздается

      Над великою русской рекой?

      Этот стон у нас песней зовется –

      То бурлаки идут бечевой!..

      Волга! Волга!.. Весной многоводной

      Ты не так заливаешь поля,

      Как великою скорбью народной

      Переполнилась наша земля …

      Зинаида Филипповна с детства помнила это стихотворение с названием «Размышления у парадного подъезда». Помнила, как его тогда на пароходе читал отец. Читал тихо, чтобы не услышали посторонние, почти без выражения, а ей казалось, что громко, так громко, что проникает в самое сердце.

      Теперь Зинаида Филипповна совсем по-другому воспринимала этот стих. Теперь он не казался таким уж правильным и обличающим, как потом, в юности.

      Она проворчала:

      – Не такой уж и хороший поэт этот ваш Некрасов. Ударение не удосужился правильно поставить – «Бурла́ки». Это называется поэтическая глухота. А ведь легко было сделать правильно, написав: «Бурлаки́ то идут бечевой». И ритм сохранил бы и ударение правильно стояло бы. Да вот, не услышал, не сообразил. Ну да бог с ним с этим Некрасовым.

      Она включила телевизор. Телевизор был новый, современный. Внучок купил. Не какую-то старую рухлядь из дома притащил, вместо нового, который купил себе, а специально для неё купил новый, такой, чтобы ей было удобно пользоваться. Пульт большой, с крупными цифрами на кнопках. И кнопки большие, чтобы удобно переключать каналы. Чтобы не промахивалась. Толковый внук, вообще-то не внук, а правнук, но ей проще было говорить внук. Короче, а суть та же.

      – Толковый внук, – еще раз подумала она, – все продумал. Только одно не учел, что чепуха и глупость на всех каналах. И смотреть и слушать эту чепуху не интересно. Токуют, будто глухари на всяких ток-шоу. И название-то соответствующее для них. Разве что по «Культуре» иногда интересные передачи, да про животных. Да еще про жизнь в разных странах.

      Она выключила телевизор. Подошла к окну. Посмотрела вдаль. Мимо высоких недавно построенных домов,