Легенда о Вороне и Лотосе. Марибель Ли

лицо своим рукавом.

      – Ты не можешь быть такой слабой.

      И ушел.

      Я знаю, что продержалась те дни только благодаря ему и странной горькой жидкости, которую он приносил каждый день. Я знаю, что ненавидела его каждый раз, когда он появлялся со своим безмятежным спокойствием и подавал чашу. Я знаю, что была благодарна за равнодушие, это было лучше, чем жалость, отравляющая комнату каждый раз, когда приходили люди. И все-таки лучше бы он оставался равнодушным до конца и никогда не приносил мне тот отвар.

      Отец пролежал в забытьи лишь пять дней. Не месяц, не год, не вечность, как мне казалось. Он очнулся не на следующее десятилетие и только раз коснулся моего лица холодной ладонью. Потом тетя Цзюань увела меня. Стоило ей уйти, я сбежала. Я хотела вернуться в покои отца, но двери были закрыты, отец о чем-то говорил с дядей Бай Фэном. Я сидела под окном комнаты, но ничего не слышала.

      – Чжу-эр. – Я вздрогнула.

      Ду Хувэй опустился рядом и с тревогой смотрел на меня.

      Я покачала головой.

      – Ты плохо выглядишь, я отведу тебя к лекарю.

      – Не надо.

      – Ты должна отдохнуть.

      У меня не было сил спорить с ним. Помню, что в тех покоях было тихо и я уснула, стоило мне закрыть глаза. Во сне я начала тонуть. Черная вода липким угрем обвивала мою шею и заклинала смерть. Ни крика, ни звука, только черная бездна, заглатывающая мои кости. В том сне я не выплыла, меня просто разбудили.

      – Это лишь сон.

      Сон. Я выдохнула, в моих легких не было водорослей.

      Рядом сидел Бай Син. Я быстро отвернулась. Я боялась, что плакала во сне и он мог заметить.

      – Глава У зовет тебя.

      Я кивнула.

      Он вышел из комнаты, давая мне время поправить платье. Я надеялась, что он ушел, но он ждал у дверей покоев. В этом был весь Бай Син – предупредительный молодой господин.

      Я покорно пошла за ним, хотя и сама знала дорогу. Его холодное молчание, его ледяная грациозность. Он был все тот же, только подол моего платья впитал чужую кровь.

      Прежде чем мы вошли, я услышала кашель. Отец что-то говорил наклонившемуся над ним дяде Бай Фэну. Заметив нас, он подозвал меня:

      – Чжу-эр, подойди.

      Отец был бледнее, чем лилии, цветущие в мамином пруду. Его рука была холодной и слабой.

      – Папа.

      Я села рядом. Он не должен был знать, как меня пугают холодные руки. Они слабели, но в них еще была сила.

      – Чжу-эр, ты очень храбро держалась! Мама бы гордилась тобой.

      Я знала, что не справилась.

      – Это твой отец ошибся. Я виноват, что все так обернулось, – шептал он, сжав мою руку.

      – Неправда.

      – Правда. Но твой отец все исправит. Ты должна запомнить доброту Учения Лотоса.

      Я кивала и боялась посмотреть на дядю Бай Фэна.

      – Я запомню.

      – Я хочу, чтобы это место стало тебе новым домом.

      – Мой дом там, где ты.

      – Я слишком слаб. Сейчас я не могу защитить тебя.

      – Я сама буду защищать тебя!

      Отец пытался скрыть кашель, но я чувствовала, как мало