Когда всё началось. Елена Эйхен

передала ружьё Андрею, и он показал себя во всей красе – ни одного промаха.

      Увидев надутую физиономию, он поставил меня перед ружьём и приобнял сзади, стараясь направить глаза и руки в правильном направлении. Андрей оказался таким тёплым, что мне захотелось скорейшего наступления зимы. Его дыхание коснулось затылка и проникало под кожу, разгоняя внутри головы странные мысли. Я резко выпрямилась и, кажется, стукнула его куда-то головой.

      – Надоело. Пойдём к реке. – Отступая, я сглотнула.

      – Хорошо же получалось, – Андрей сжал губы и вздохнул, после чего на губах появилась горькая улыбка.

      Я и сама не поняла, почему так разнервничалась и растерялась. Не произошло ничего необычного, но чувство, испытанное от близости с Андреем, меня напугало, и в груди образовалась непонятная тяжесть. Когда я внимательно разглядывала его лицо, в голове маячила странная мысль, для которой я не видела никаких предпосылок: «С нашей дружбой ничего не должно случиться, ведь это было единственным, во что я до сих пор безоговорочно верила». Из-за дурацких мыслей и поведения мне вдруг стало неловко.

      ***

      – Катка, тащи булки!

      Прозвучало не однозначно.

      – Уже!

      Крафтовый пакет из кондитерской благоухал ароматами выпечки и корицы. Это я заставила Андрея накупить сладких булок, и теперь мне наверняка предстояло прослушать лекцию о вреде теста. Ворвалась в столовую и отправила содержимое пакета в большую плетёную корзину.

      – И часто ты таким увлекаешься? – ну, началось. – Ты же понимаешь, что…

      – Да, да, да, всё знаю, всё понимаю. Приятного аппетита. – Откусив здоровенный кусок, добавила: – Сам, наверное, по ночам о булках мечтаешь.

      – Знала бы, о чём я по ночам мечтаю…

      – Ну-ка?

      – Жуй давай. Тебе такое нельзя слушать.

      День стремительно ускользал, и вот уже за окном погасло небо. Ещё пару часов назад на горизонте показались дождевые облака, и минута за минутой помаленьку всё заволокло, а теперь уже было непонятно, отчего так потемнело: поздний вечер вступил в свои права или это тучи скрыли закат. Печально завывал ветер. Всё шло к тому, что в ближайшее время погода испортится и в самом начале лета не единожды прогремит гром. А ведь всё так хорошо начиналось. Я вздохнула.

      – Не кисни, колобок. – Иди посмотри, что я нашёл.

      Настроения мстить из-за за колобка не было, и я медленно поплелась к дивану.

      – Что там? – спросила я, глядя на старую коробку из-под обуви в руках Андрея.

      – Садись.

      Я села.

      Когда Андрей открыл коробку, я ахнула. Кучка наших записок перемешалась со смешными рожицами на клочках из школьных тетрадок, пара моих заколок, которые я когда-то забыла у Андрея дома, да несколько напечатанных фотографий.

      – Ух ты! Как ты всё это додумался сохранить?

      – Специально для истории.

      – Какой же ты всё-таки хозяйственный!

      – Не то, что ты, всё проворонила.

      Перебирая бумажки, мы хохотали до упаду. На дне лежала книга. Я вытащила её и повертела