Ветка Вятка. Иван Бураков

а, которую Вы держите в своих руках.

      Посвящается памяти Юрия и Валерия Александровичей Бураковых

      ВНИМАНИЕ!

      – Алло! Василий? А Тарас у тебя в повести – это я что ли?

      – Вась! В-а-а-а-сь! Серёгу в своём рассказе ты с меня срисовал?

      – Платон Платоныч – это я, небось?!

      – Друзья мои. Вы увидели себя в моей книге? Не забывайте, книга художественная, а значит и персонажи в ней, прошедшие сквозь призму моего сознания. Вымышленные. Если вы себя в них узнаёте, то, несомненно, в вашей голове они таковыми и являются. Но только в вашей голове. На самом же деле сходство случайное. Да-да.

      Если вам понравится книга, или не дай Бог, книга не понравится – пишите.

      Адрес электронной почты: [email protected]

      Сайт: dovolny.info

      Приятного чтения друзья!

      Внимательного прочтения товарищи!

      БУДЕМ КЛАД ОТКАПЫВАТЬ

      «Не говори мне о любви, на этом делают рубли»

      Ю.Г.

      Поговорим про девяностые? – Тсс! – Почему, нет? – Тссссс!!! Немного мыслей и рассуждений, отвечающих на вопрос «почему нет?»

      – А почему бы нам с вами не озвучить пары слов о 1990-х годах?

      – Что ты! Что ты! – тут же зашикают на тебя из-под дивана, из-под кресел, из солонок и перечниц и ещё, Бог знает, откуда.

      Это табуированное предложение.

      Моей дурной голове, однако ж, доводилось его озвучивать, да ещё в той среде, в которой обычно не принято такое высказывать, а если и высказываются, то разговор на эту тему не портит нервную систему, а сводится лишь к ностальгической музыке, романтическим мотивам и вздохам о том «сколько свободы нам удалось тогда проглотить».

      – Про девяностые? Чего о них говорить то? – скажет тебе на твоё предложение один.

      – Пошёл в ж…! – ответит другая, затем добавит, – там было моё прекрасное детство.

      – Мне тогда жилось лучше, чем теперь, – разоткровенничается третий, – я чувствовал себя безопаснее.

      И всё! Больше они ничего не скажут.

      Не скажут они про перестройку и её последствия, которые бурным потоком захлестнули всех, от мала до велика. Не скажут они про вооруженные конфликты на территории бывшего СССР, в которых погибли сотни тысяч наших с вами соотечественников. Не скажут они про то, как танки выезжали на набережную в центре Москвы и стреляли по Белому дому. Не скажут они про то, как «скакал» и «обваливался» рубль, погружая всё вокруг в пучину безденежья. Не скажут они про то, как бо́льшая часть народа в одночасье остался ни с чем.

      Подобные события перечислять можно ещё долго, да бесполезное это занятие. Единственно, чего можно от них добиться в ответ – общих фраз про «так было надо» или про «не вписались в «рыночек».

      Вы думаете из них никто ничего не помнит или не знает про девяностые? Конечно помнят, конечно знают и всё понимают. Просто это клад. Их клад.

      Они спрятали, закопали эти знания, так как история день за днём показывает и им, и нам с вами, что всё произошедшее в девяностые годы ужасно, а ужас нужно забыть, или лучше заменить другим ужасом, «байка-совковым», например, чтобы он не бил по ним.

      – Ну что ж, товарищ и друг Панкратий, берём лопаты?

      – Зачем? – поднимет в удивлении на меня глаза Панкратий.

      – Будем клад откапывать.

      город Москва

      Февраль 2021 год.

      ВЕТКА ВЯТКА

Повесть

      «Практически ничего не изменилось за исключением того, что стало во дворах теперь… Во дворах можно жить… самому и с детьми, с кем угодно. Когда я рос это всё только разрушалось. Была хоккейная коробка – бах, не стало хоккейной коробки. Мне было восемь лет. Я хорошо помню. Меня мама поставила на коньки, я, давай, кататься. И мог прийти на хоккейную коробку, включить на ней сам свет. Она освещается. Местные жители всё… Следят за льдом… туда-сюда. И вот, с годами, с середины восьмидесятых… с конца уже. И до середины девяностых я прям отчётливо помню эту просто деградацию всеобщую. Как люди становятся… сначала перестают здороваться друг с другом, потом перестают знать кто вокруг тебя живёт, двери эти многочисленные железные появляются везде вообще повсеместно. Вчерашний одноклассник вдруг резко облател и вот это вот: «Слышь б....» вот это начинается. В смысле?! Ты что творишь?! Это было повально».

      Андрей «К.И.Т.» Чернышов

      «Одно дело, что я собирал все эти побасенки. Они были… знаешь… я хотел назвать «Сказки Гриши Выпряжкина», но это всё бы свелось дело к каким-то сказкам, побасенкам, вот, а на самом деле то вся история про катастрофу русской жизни, русской, вот этой, сельской глубинки, которая просто летит в тартарары, и уже мы потеряли точку невозврата, по-моему, по многим вопросам уже прошли. Вот про это же это всё».

      Игорь Растеряев

      «Книга