После Сердца. Александр Чум

проявилось, и было особенно заметно

      по так называемым «вечерним шоу».

      За скудостью каких-либо развлечений

      они стали устраиваться для самих себя.

      А устраивали их с помощью «машинных рабов» —

      Сэксим и Глизка набирали из них команды

      и готовили к вечеру «представления».

      Эти «вечерние шоу» стали частью жизни всех,

      и особенно изнывающей от скуки элиты.

      Рабы стали обязанными их развлекать.

      Но только что это были за развлечения!..

      Это была смесь какого-то гнусного театра,

      сексуальных оргий и гладиаторских боев.

      Сэксим и Глизка лезли из кожи вон,

      чтобы перещеголять друг друга

      и показать, кто из них веселее и круче.

      Рабы на импровизированной сцене,

      выделенной в машинном зале,

      кривлялись, изображали разные пародии

      из прошлой жизни и друг на друга,

      имитировали драки и совокупления…

      И все это с гнусными танцами, кривляньями,

      пением, а точнее, ораньем похабных песен,

      да и в самом непотребном виде —

      полураздетыми и абсолютно голыми.

      Сэксим и Глизка в качестве режиссеров

      извращались и изгалялись как могли,

      и бедные рабы покорно исполняли

      все их самые извращенные фантазии.

      По итогам этих «вечерних шоу»

      тайным голосованием «умной» элиты

      выбиралась победившая команда,

      и горе тем, кто уступил в соперничестве.

      Их могли наказать не только побоями,

      но и лишением воды и пищи.

      Иногда по требованиям жаждущей

      острых ощущений элиты устраивались

      настоящие побоища между командами.

      Часто для потехи их как-то ограничивали:

      например, завязывали глаза или ноги.

      Но драться они были должны по-настоящему,

      и опять же – горе побежденным…

* * *

      Однако чем больше проходило времени,

      тем хуже помогали эти развлечения

      как способы ухода от жуткой реальности.

      Все сильнее начинало давить и мучить

      чувство безысходности и отчаяния.

      Какое-то, по-видимому, беспричинное

      ощущение непереносимой жути

      все чаще и чаще поражало многих,

      и с ним невозможно было справиться.

      То один, то другой, то одна, то другая

      неожиданно начинали орать от ужаса,

      впадать в истерику и биться в припадках —

      и это заразительно действовало на всех.

      Стоило начать одному – как тут же

      в разных местах бомбоубежища

      начинали раздаваться вопли и крики,

      заражая истерикой все больше народу,

      а остальных просто раздавливая

      гнетущим чувством безысходности.

      Сэксим, Глизка, Артоха и другие «умные»

      пробовали было бороться с «истериками»,

      обязав Дулебу побоями жестоко «гасить»

      всех этих голосящих, воющих и вопящих.

      Но это плохо помогало, хуже того – порой

      раззадоривало