После Сердца. Александр Чум

так горячо! —

      о том, что будет после… Сначала

      после завершения сдачи ОГЭ и ЕГЭ,

      потом – после окончания учебного года,

      и в конце – после всех выпускных балов —

      с выпускниками уже после школы.

      Особенно разошелся моложавый на вид

      учитель истории и православной культуры

      Василий Иванович Поделам.…

      – После ничего хорошего не будет…

      Вы говорите, что после нас ученики

      будут во многом лучше нас… Гм?..

      Да с чего вы это взяли? В самом деле,

      где вы видите это «лучше», в ком?

      С чего ему взяться? После – только хуже.

      И в стране все будет только хуже.

      И в мире отнюдь не лучше…

      Да и ученики наши, как и выпускники,

      после нас будут только хуже…

      Ему попыталась возразить какая-то

      изможденная на вид учительница:

      – Нет, они хотя бы будут современнее

      и приспособленнее к жизни. Они легко

      будут к ней, я имею в виду жизнь,

      подстраиваться и адаптироваться…

      Василий Иванович хотел возразить,

      но разговор уже переключился на то,

      что будет после возможной войны,

      которая назревала между Россией и Западом,

      и, казалось, была уже на пороге.

      Еще один поворот, и заговорили о том,

      что будет с людьми после смерти.

      Но разговор на эту тему не развился.

      В самом деле – о чем тут говорить,

      если почти все учителя в школе

      были скептиками или атеистами.

      И кто-то подвел итог: «После все узнаем…»

      Часть I

      Боевой ядерный удар по Ставрополю

      был нанесен почти что случайно.

      После того как несколько ракет полетели

      на определенные в качестве целей

      Краснодар, Ростов-на-Дону и Сочи,

      одну из этих ракет перенацелили,

      и вот эта самая перенацеленная ракета

      смогла беспрепятственно долететь до города,

      не сбитая ответными противоракетами.

      Да, Ставрополю сильно не повезло – увы!

      Взрыв произошел, когда в 20-й школе

      с одним из восьмых классов проводились

      занятия по гражданской обороне.

      Школа оказалась почти полностью разрушена,

      но в бомбоубежище, где шли занятия,

      сработала автоматическая система защиты.

      Двери на выход тут же заблокировались,

      и целый класс оказался спасенным,

      но запертым внутри бомбоубежища.

      Учителей с этими учениками не оказалось.

      Трое из них – классная, географичка и обэжист —

      были в тамбуре перед бомбоубежищем.

      (Так, кстати, было предусмотрено по плану.)

      И они погибли не сразу – держались сутки,

      пока радиация и удушье не добили их.

      Географичка так и умерла без сознания,

      потеряв его после сильного болевого шока.

      Обэжисту рухнувшим бетонным блоком

      сильно разбило голову и повредило плечо.

      От потери крови он едва соображал,

      но все-таки пытался помочь другим,

      пока силы окончательно не оставили его.

      А вот классная почти не пострадала.

      Едва придя в себя, она попыталась

      связаться с детьми в бомбоубежище.

      Ее оказалось слышно через дверь,

      но приходилось сильно кричать

      и терять от этого крика последние силы.

      Она до конца успокаивала своих учеников,

      призывала их не поддаваться панике,

      экономить воду и продукты и ждать —

      ждать спасения, которое обязательно придет.

      – Вас спасут! Вас спасут! – кричала она.

      Однако силы в конце концов покинули ее.

      Она так и умерла – сидя, прислонившись к двери.

* * *

      Восьмиклассники, оказавшись одни

      в заблокированном бомбоубежище,

      поначалу пребывали в ужасе и шоке.

      Плакали и девочки, и многие из мальчиков.

      Куда девалось их постоянное ёрничество

      и глумливая необузданная разболтанность?

      А это был один из самых распущенных классов,

      на который жаловались все школьные учителя.

      Но вот сейчас и сами, как говорится, попали…

      Они