Гвианские робинзоны. Луи Буссенар

вписала еще одно имя в свой список, и инженер Робен отбыл в Гвиану.

      Все произошло так быстро, что он даже не успел попрощаться с женой, доброй и храброй женщиной, которая всего два месяца назад стала матерью их четвертого ребенка и теперь осталась без средств к существованию!

      Три года Робен тянул лямку среди самых гнусных мерзавцев. Вести от семьи доходили до него крайне редко, в виде обрывков писем, на три четверти вымаранных цензурой, причем из какой-то неслыханной жестокости неизвестный чинуша старательно зачеркивал самое важное.

      За время заключения с ним случилась странная, но вполне объяснимая вещь: сам того не подозревая, он стал оказывать особенное влияние на своих товарищей по заключению. Суровое лицо Робена, которое никогда не озаряло даже подобие улыбки, внушало им не меньшее почтение, чем колоссальная сила его обладателя.

      Кроме того, он был «политическим», и все здесь – вплоть до заправил уголовного мира, завоевавших свой авторитет клинком ножа, – испытывали некую неловкость, когда узнавали причину его приговора. Они чувствовали, что инженеру не место в их компании, где он выглядел поистине белой вороной.

      Например, никто никогда не обращался к нему на «ты». Тем более что он был добр, как все сильные люди. Одного каторжника, пораженного солнечным ударом на дальней вырубке, он тащил на себе два километра до лагеря, другому несчастному он оказал первую помощь, перевязав раны. Однажды он спас солдата, тонувшего в Марони, в другой раз вытащил из реки осужденного. Был еще случай, когда он едва не убил ударом кулака одного из здешних тиранов, печально известного вора, который гнусно измывался над другим заключенным, страдавшим от лихорадки.

      К Робену относились с уважением и в то же время с опаской. Эти люди понимали, что он не принадлежит к их миру. Вдобавок ко всему он вызывал особенную ненависть у надсмотрщиков, перенося их жестокость без единой жалобы.

      Он всегда держался особняком и ни с кем не разговаривал.

      Никто не удивился его побегу, и все желали ему успеха. Тем более что первой жертвой побега мог стать старший надзиратель Бенуа, вселявший ужас в здешних бандитов…

      Долгая ножная ванна в холодной воде ручья принесла беглецу долгожданное облегчение. Он терпеливо вынул все занозы, приносившие ему мучительную боль, протер ноги тщательно сбереженными остатками тростниковой водки, выпил глоток воды и собрался было отправиться на поиски обеда, как вдруг из его груди вырвался радостный крик. Он увидел дерево симаруба.

      – Сегодня я не умру с голоду! – воскликнул Робен при виде этого великолепного растения.

      Quassia simarouba по классификации Линнея, amara simaruba у Обле, известна в медицине тонизирующими свойствами своей коры и корней, но не может похвастаться съедобными фруктами или побегами.

      Что же в таком случае могло объяснить крик беглеца, каким образом он надеялся утолить голод? Со всей быстротой,