Боярышниковый лес. Мейв Бинчи

небрежно заметил Деклан. И ободряюще добавил, что Эйлин сможет стать Брендану второй матерью.

      Я смотрела на Деклана так, словно видела его впервые. Реальность ускользала, как при обмороке или после сильного и неожиданного удара по голове. Я сказала, что у нас с Бренданом на следующий день поезд в Дублин и что график встреч и прочее мы обсудим после моего возвращения. Двумя годами ранее я вписала Брендана в свой паспорт, когда собиралась в Америку повидаться с Ривкой и Лидой, но у Макса в то время появились какие-то дела, и мы не поехали.

      Деклану я оставила записку, в которой говорилось, что я сняла с нашего банковского счета достаточно, чтобы хватило на билеты до Нью-Йорка и скромные траты на месте; он пока может решить вопрос с домом и сообщить всем о том, что произошло. Пусть не думает, что увезла сына навсегда, я вернусь.

      В Интерпол звонить не надо.

      Я ничего не написала о том, какая он сволочь, как сильно я расстроилась, и ни словом не упомянула его возлюбленную Эйлин.

      Ривка сказала, что будет очень рада со мной повидаться.

      – А Макс? – опасливо спросила я.

      – Его почти никогда не бывает дома. Он вашего присутствия даже не заметит, – заверила Ривка.

      Встретившись, мы разрыдались друг у друга на плече. Горько, со всхлипами. Это были мои первые слезы после того вечера, когда Деклан признался. Я оплакивала все то, что могло случиться, но не случилось. Однако обратно я бы мужа не приняла, даже если бы он упал мне в ноги. Может, он был прав, когда сказал, что все уже давным-давно прошло.

      Двое семилеток с удовольствием играли с игрушками Лиды. Мой светловолосый мальчик и ее маленькая красавица с темными кудряшками. Мы, как всегда, стали обмениваться советами: Ривка сказала, что нужно вынудить Деклана продать дом, а мне самой стоит переехать. Отец у меня уже умер, поэтому, по словам Ривки, я должна жить с матерью.

      – Не могу я к ней вернуться! Столько времени потратила, чтобы от нее сбежать, – жалобно проблеяла я.

      – Ну, у себя ты тоже оставаться не можешь. Россмор далеко, а его сестрицы и кошмарная Эйлин рядом, и все вокруг тебе косточки перемывают. Время проявить смелость. Вперед, Малка! Возвращайся в Ирландию, можешь даже перебраться в Дублин, забери мать и обзаведись собственным жильем. Начни все заново!

      Ну да, ей легко говорить. Американцам к такому не привыкать: их манят новые рубежи и крытые фургоны переселенцев. Ирландцы другие. Жить с мамой и выслушивать эти бесконечные «А я тебе говорила!»? Спасибо, увольте.

      Я же посоветовала подруге бросить работу в офисе, которая мешает ее активной светской жизни, и заняться туристическим бизнесом, как Макс, причем выбрать себе нишу, где он еще не преуспел. Пусть мать Ривки больше помогает с Лидой. Брак с Максом еще не распался, но если ничего не менять, то такая вероятность существует.

      Она, конечно, тоже бурно сопротивлялась, но в конце концов мы просто весело рассмеялись.

      Шли дни, и я чувствовала себя лучше и сильнее, чем когда-либо