Название | Откуда ты, Русь? Крах норманнской теории |
---|---|
Автор произведения | Сергей Лесной |
Жанр | История |
Серия | |
Издательство | История |
Год выпуска | 2009 |
isbn | 978-5-6993-6397-1 |
Отсюда совершенно понятно, что автора совсем не интересует народ, смерды, его положение, его горести и страдания…»
Таково мнение о «Сливе» от Иловайского и до Невского, мнение господствовавшее, но, к счастью, не единственное. Трудно найти в литературе мнение более несправедливое, тенденциозное, тупое, прямо вопиющее к небу. И мнение это высказывает советский автор, официальной обязанностью которого, казалось бы, было подробное и всестороннее освещение роли народа в «Слове»!
Ведь почти каждая строка «Слова» находится в кричащем противоречии с приведенным выше мнением. Ведь центральной фигурой «Слова», его стержнем является русский народ.
Советские ученые (Новиков, Орлов и другие) давно уже поняли это, и трудно понять, как могла подняться рука, чтобы написать такое фальшивое, инспирированное какими-то особыми соображениями мнение.
Да, «Слово» – это похвальная песнь князьям, их дружине, всему войску; в «Слове» отдается должное отваге, храбрости, трудам и ранам князей, но… вместе с тем «Слово» – это публичный суд, суд всей Русской земли не только над данными князьями Ольговичами, но над всей системой управления землей того времени.
Обвинительный акт начинается словами – упреком Святослава: «Се ли створиста моей сребреней седине!»
Он любит их, героев «Слова», за смелость, бесстрашие, он ценит их труды и мучения, но упрекает в неблагоразумии: «Не во время вы затеяли поход, бесславно пролили кровь поганых», – говорит он.
И к этому приговору певец присоединяет (если следовать одному толкованию, принимаемому большинством) упреки и других народов, более того, проклятия их (немцев, венецианцев, греков и мораван). Если же принять наше толкование, то проклятия произносились русскими женщинами, потерявшими своих близких, это они «кають князя Игоря, иже погрузи жир во дне Каялы, рекы Половецькыя, Русского злата насыпаша» и так далее.
Примем ли мы первое или второе толкование, – это не изменяет сути дела: Игоря проклинают за его неудачу.
Что же тут общего, скажем мы, с фантастической песней о Роланде? Где аристократичность «Слова» и защита классовых интересов, если героев его, правда, любя, но публично, во всеуслышание, перед всей землей, певец с горечью отчитывает?
Это не похвала, а акт гражданского суда, суда строгого, но справедливого.
На чьей стороне стоит певец, на стороне князя-феодала, пустившегося в рискованную авантюру вместо того, чтобы основательно подготовить поход, или на стороне русского народа, жестоко пострадавшего в ней?
Нам кажется, что двух мнений здесь быть не может, что и гг. Иловайские, Невские и Мазоны должны согласиться с тем, что певец укоряет Ольговичей в неразумии.
Более того, – певец возвышается над событиями не только своего времени, он поднимается выше, он анализирует не только неудачный поход внуков Олега, он осуждает