Печать Соломона. Рик Янси

я был маленьким, мама каждое лето закидывала меня в нашу старенькую «короллу», и мы ехали в Дестин, такой городок на побережье во Флорида-Панхандл[8]. Я любил эти поездки. Мы останавливались перекусить в придорожных ресторанчиках, гадюшниках с вертикальными кулерами, где были разложены пироги и пирожные, а ночевали в паре кварталов от пляжа в одноэтажных мотелях типа «Сибриз мотор корт» или «Кончшел конклав».

      Моим любимым был «Сибриз» – в основном из-за кроватей со встроенным массажером: бросаешь в таймер четвертак и кровать вибрирует под тобой целых пять минут. Едва мы входили в номер, я сразу плюхался на такую кровать и начинал скармливать ей четвертаки. Правда, мама запрещала мне пользоваться этой виброфункцией по ночам. Она считала, что у меня разовьется вертиго, или ночные кошмары, или и то и другое.

      Я очнулся с именем Дестин на губах и услышал тихий гул двигателей. Звук из тех, что доносятся отовсюду и ниоткуда конкретно.

      Постепенно, как бы рывками приходя в себя, я начал осознавать и другие детали окружающей обстановки.

      Белоснежные простыни. Запах лаванды. Серые стены с заклепками. Даже на полу были заклепки. Круглая дверь с подобием штурвала вместо ручки. В стене напротив – иллюминатор, за стеклом которого – сплошная чернота.

      – Дестин, – снова прошептал я в полумраке маленькой каюты.

      Мама в джинсовых шортах и топике. Солнцезащитные очки скрывают половину лица. На лбу выступили бусинки пота, а на животе лежит роман в мягкой обложке.

      Я не умею плавать, и мама кричит мне: «Не заходи далеко, Альфред! Не заходи слишком далеко!» Она знает, что я и не стану. В океане полно опасных штук: медузы и острые шипы дохлых мечехвостов, разорванные алюминиевые банки из-под пива и, конечно, акулы. Если подумать, то желание поплавать в океане может возникнуть только у человека с приветом. Океан – это часть дикой природы, как лес например. Кто, будучи в здравом уме, разденется до шортов и побежит по лесу?

      Я вспомнил, что на мне тогда были старые плавки с морской звездой на заду – когда-то ярко-желтые, они вылиняли и стали грязно-белыми – и еще широкий солнцезащитный козырек. Прибой был слабым. Я бродил по колено в воде, пинал кучки песка на дне и никогда не волновался, где мама и чем она занята, потому что был уверен, что она не спускает с меня глаз.

      Штурвал повернулся против часовой стрелки, и круглая дверь отворилась. В каюту вошел крупный мужчина в черном, с большущими ушами и лицом, очень похожим на морду ищейки. Он посмотрел на меня сверху вниз.

      – Здрасте, – сказал я, подтянув повыше одеяло с ароматом лаванды. – Я – Альфред Кропп.

      – Я знаю, кто ты, – отозвался мужчина.

      – А я знаю, кто вы. Ну, не как зовут, но я вас помню. Вы приходили ко мне в больницу, в Лондоне. А где Абигейл… то есть доктор Смит?

      И тут, как по сигналу, в каюту вошла и закрыла за собой дверь Абигейл Смит, главный агент отдела осуществления проектов на местах из Агентства Межпространственных Парадоксов и Неизученных Аномалий.

      – Привет, Альфред, – поздоровалась Абигейл.

      Она совсем не изменилась с нашей последней встречи – яркая блондинка с затянутыми в тугой узел на затылке волосами, – только вместо

8

Панхандл – неофициальное название цепочки городов на северо-западе Флориды, территория Панхандла примерно 320 км в длину и от 80 до 60 км в ширину.