От любви до ненависти. Алексей Гравицкий

не хватает. Может быть она не селянка?

      – А кто?

      – Певичка. Может же офицер полюбить певичку? И пусть он разориться из-за нее.

      – Это как? – оторвался от пометок Иван Андреевич.

      – Ну, из-за ее балов и приемов. И французских туалетов. Она живет не по средствам.

      Иван Андреевич потер руки. Позабыв приличия одним глотком заглонул чай и с азартом посмотрел на гостя.

      – Так-так-так. А он?

      – Офицер?

      – Полковник. Пусть он будет полковник. Так ярче. А то офицер как-то безлико.

      – А он стреляется, потому что готов ради нее на все. Но не может расплатиться с кредиторами.

      – И она снова становится певичкой, – решительно взмахнул пером Иван Андреевич. – Нет. Не так. Представьте. Она идет по дороге, кутается в полушубок. Ветер, мокрый снег. Экипаж сломался. Она идет к ближайшей деревне, чтобы попроситься на ночлег.

      – Откуда идет? – заинтересовался гость.

      – Ну как… А она возвращалась с похорон мужа, – не растеря Иван Андреевич. – Он завещал похоронить себя в фамильном имении. Кстати оно уже давно заложено. Так вот она идет и встречает крестьянина, а он…

      – Стоп, – подскочил гость. – Не так. Она знала этого крестьянина и пришла к нему специально.

      – Как знала? – раскрыл рот Иван Андреевич.

      – Она изменяла с ним мужу! – гордо возвестил гость.

      – Какой конфуз! Полковнику?

      – Да!

      – С крестьянином?

      – Да! В его имении.

      Иван Андреевич вскочил и принялся мерить комнату шагами:

      – Смело. Ново. Неожиданно. Но тогда он не разорялся и не стрелялся. Он их застукал, вот что.

      – И застрелил из охотничьего ружья, – подытожил гость.

      – Нет! – азартно выпалил Иван Андреевич. – Он ее выгнал. И она пришла к крестьянину. Приходит, просит помощи. А он не может ее содержать. И спрашивает, чем она может заниматься. Чем может заработать на жизнь.

      – А она что же?

      – А она говорит, что она прежде пела.

      – Ах да, – шлепнул себя по лбу ладонью гость. – Она же певичка.

      – Нет, пусть она не будет певичкой. Просто брала уроки пения. И вот она приходит к нему и говорит, что прежде пела. А он радуется, одобряет. Это дело, говорит, пойдешь петь и плясать. В варьете.

      – Варьете в деревне? – усомнился гость.

      – Нет, в городе. Ведь после всего этого они не смогут остаться в имении. Они бегут в город. А крестьянин в городе двоих не прокормит. И она идет в варьете.

      – И изменяет своему крестьянину с местным директором.

      – Нет, это уж слишком, – покачал головой Иван Андреевич и грузно опустился на стул. – Вобще это надо показать по-другому. Надо дать две встречи с крестьянином. До и после. Сперва она блистает. Французские наряды, духи, украшения. А вконце кутается в полушубок и дрожит от навалившегося кошмара. А впереди неизвестность.

      – Гениально! – похвалил гость и встал. – Дорогой Иван Андреевич, не стану вам мешать, творите. И разрешите откланяться.

      Иван Андреевич проводил