Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь. Николай Пржевальский

принявших христианство. Эскадра отплыла из китайского порта Чифу и 16 октября высадила десант, который начал штурм острова Канхвадо, где размещалась летняя резиденция корейских ванов, хранились национальные архивы и библиотека. Захватив остров, французы вывезли уникальные ценности, серебро, золотые слитки.

      С острова Канхвадо французы начали готовить поход на Сеул. Тем временем корейское правительство объявило всеобщую мобилизацию. Усилиями армии, местного населения и партизанских отрядов интервенты были наголову разбиты в районе Тхонджина и на острове Канхвадо и в панике бежали на корабли. Прибывшее на помощь французам подкрепление также было разбито.

      Кроме схватки с французами, корейцы «повоевали» с американцами, вернее, с пассажирами (французом, англичанином и китайцами) американского торгового корабля «Генерал Шерман», севшего на мель у острова Янгакто. Американцы начали грабить корейские деревни, в ответ корейцы подожгли корабль, пассажиры и экипаж сгорели. Это было летом 1866 г.[228]

      Эти краткие исторические данные объясняют тот факт, что корейский начальник принял Пржевальского за американца. Правда, непонятна ирония Пржевальского по поводу победы корейцев над французами. Не столь невозможным оказалось и пересечение границы, которая существовала лишь на бытовом уровне.

      Российско-корейская граница по реке Туманган, которая имела длину 17,5 км и ширину 150–200 метров, прекрасно просматривалась сопредельными странами. Пржевальский отчалил от нашего пограничного поста октябрьским утром 1867 г.

      Пржевальский за границей в Кыген-Пу (Корея)

      «Только мы вышли на берег и направились к городу, как со всех концов его начали сбегаться жители, большие и малые, так что вскоре образовалась огромная толпа, тесно окружившая нас со всех сторон. В то же время явились несколько полицейских и двое солдат, которые спрашивали, зачем мы пришли. Когда я объяснил через переводчика, что желаю видеться с начальником города, то солдаты отвечали на это решительным отказом».

      Пржевальский стоял на своем, так как знал, что «в обращении с азиатцами следует быть настойчивым и даже иногда дерзким для достижения своей цели». Наконец, подсунув корейским солдатам и полицейским свою подорожную с красной печатью, которую выдал за важный документ, он добился желанной встречи.

      Начальник города, «довольно красивый пожилой человек 41 года, по фамилии Юнь Хаб[229], в чине капитана (сатти по-корейски)», спросил Пржевальского, зачем он приехал к нему.

      «Желая найти какой-нибудь предлог, я отвечал, что приехал, собственно, для того, чтобы узнать, спокойно ли здесь на границе и не обижают ли его наши солдаты. На это получил ответ, что все спокойно, а обиды нет никакой.

      Затем он спросил: сколько мне лет и как моя фамилия? То и другое велел записать своему адъютанту, который скоро записал цифру лет, но фамилию долго не мог выговорить и наконец изобразил слово, даже не похожее на нее по звукам. Однако чтобы отделаться,

228

После событий 1866 г. центральные власти Кореи ужесточили пограничный режим с Россией. По указанию центрального правительства начальнику Кыген-Пу Юн Хепу было поручено укрепить обороноспособность границ, и в апреле 1867 г. он организовал подразделение из 164 отборных стрелков. К весне 1869 г. вдоль р. Туманган располагались 37 пограничных постов.

229

Юн Хеп. Так назван градоначальник Кенхына (Иванов [Электронный ресурс]).