Николай Михайлович Пржевальский. Путешествие длиною в жизнь. Николай Пржевальский

наказание розгами в гимназии и впоследствии не одобрял их отмены. «Что было бы со мной, если бы меня не отодрали, а исключили из гимназии? – говорил Николай Михайлович в товарищеских беседах. – Наверное, вышел бы из меня повеса из повес».

      Учеба братьям Пржевальским давалась легко. Владимир имел отличную, а Николай – феноменальную память[88]. Будучи хорошо подготовленными семинаристом Дмитрием Прохоровичем Зезюлинским[89], который три-четыре года прожил в семье Пржевальских, братья поступили сразу во второй класс гимназии и стали самыми младшими учениками в этом классе.

      Гимназический курс, согласно Уставу 1849 г., с четвертого класса делился на общий и специальный. В свою очередь, специальное обучение состояло из двух отделений: для тех, кто готовился к поступлению в университет, и к государственной службе[90].

      Недавно благодаря архивной работе Игоря Владимировича Шкурлова мы смогли увидеть гимназический аттестат Николая Пржевальского и ознакомиться с решениями педагогического совета Смоленской гимназии.

      Выпускниками смоленской гимназии 1855 г. были 20 человек. Из них воспитанниками пансиона являлись: Герасимов Петр 18 лет, Сербин Петр 20 лет, Скрыдло Александр 17 лет, Сорнев Арсений 19 лет, Станюкович Иван 18 лет, Тулубьев Петр 17 лет, Чаславский Михаил 17 лет, Чеплевский Петр 18 лет, Янской Александр 17 лет; приходящими: Згоржельский Павел 20 лет, Котович Казимир 20 лет, Кусаков Владимир 18 лет, Пржевальский Николай, 1 апреля 1839 г. 16 лет[91], Пржевальский Владимир 15 лет (в тексте значится 14 лет), Станкевич Иван, обер-офицерский сын, 19 лет, Шуф Александр 18 лет, Щепилло Антон 21 год, Цакунов Александр 18 лет, Якубович Сергей 17 лет, Федотов Дмитрий из мещан, 21 год.

      Все выпускники, кроме двух, были «из дворян», и все были старше братьев Пржевальских. Для Владимира, достигшего на момент окончания гимназии почти 15 лет, требовалось дополнительное решение совета гимназии[92].

      30 мая 1855 г. на заседании по сличению экзаменационных и годовых оценок совет гимназии постановил: Герасимова, Сербина, Сорнева, Згоржельского, Николая Пржевальского, Станкевича, Щепиллу, получивших по окончательном испытании не менее 4 баллов по всем предметам и отличные познания в законоведении, удостоить выдачи аттестатов с правом на чин 14 класса при определении в гражданскую службу.

      Александра Шуфа и Арсения Сорнева наградить золотой медалью.

      Заметим, что А. Сорнев получил аттестат с правом на чин и золотую медаль. Таким образом, получение чина не приравнивалось к медали, как написал Н. Ф. Дубровин, полагая, что будущий путешественник окончил гимназию с медалью (Дубровин, 1890, с. 20).

      Владимир Пржевальский, получивший на окончательном испытании более 4,5 балла, был удостоен аттестата с правом поступления в университет без вторичного испытания.

      Мы сравнили аттестаты и экзаменационные списки братьев Пржевальских. Владимир имел средний балл 4,9. У него была одна четверка – по математике. Николай имел средний балл 4,6.

88

Знакомые и друзья Николая Михайловича вспоминали, что, прочитав один раз книгу, он ясно представлял каждую ее страницу: текст, шрифт текста, геометрический чертеж, формулы и т. д. и мог без запинки воспроизвести содержание любой страницы. Этот «дар представления» всегда выручал его при ответах в гимназии, а позднее в Николаевской академии Генерального штаба. «Если бы, – говорил впоследствии Пржевальский, – преподаватели в гимназии или академии, догадавшись, переменили во время ответа буквы на чертеже, я наверняка все бы спутал и провалился самым пошлым образом» (Дубровин, 1890, с. 12–13).

89

Д. П. Зезюлинский не прерывал связь с семьей Елены Алексеевны Пржевальской-Толпыго. Как-то раз, находясь у нее, он написал письмо Николаю Михайловичу, в котором называл себя «одним из наставников Ваших, может быть, более всех других помнящий и любящий Вас». В письме он рассказал Николаю о своей обиде: «Просил о пенсии, которая и назначена мне, но половинная, а какая, сказать совестно: 80 рублей в год, тогда как я служил верой и правдой 28 лет. Не обидно ли? Другие, может быть, в нашем звании только считались, а получают за 20 лет полную пенсию, а я за 28 только половинную. Но Бог не без милости, и я не унываю». Об этом же он написал Владимиру в Москву и просил похлопотать о пенсии. Позднее Николай из писем матери узнал, что Владимир выхлопотал Дмитрию Зезюлинскому полный пенсион. Из письма Д. П. Зезюлинского стало известно, что он занимался с Александрой, сестрой Пржевальских по матери, до этого вел занятия (с детьми?) у помещика Аненкова в с. Полуеве, а теперь собирался к своим родным в Стодолище. В конце письма Зезюлинский заклинал Николая, когда тот вернется из уссурийского путешествия, «отыскать меня и представиться, чтобы я лично удостоверился в Вашем благополучном возвращении и испытал сладостные ощущения, которые испытывают люди, искренне любящие и бескорыстно преданные» (6 марта 1869 г.) (НА РГО. Ф. 13. Оп. 2. Д. 83).

90

Ранее было отделение, готовившее к коммерческой деятельности.

91

Заметим, что при окончании гимназии днем рождения Николая Пржевальского было указано 1 апреля, а не 31 марта, как писали позднее.

92

«Владимир Пржевальский, получивший на окончательном испытании более 4½баллов, хотя и удостоен выдачи аттестата с правом поступления в Университет без вторичного испытания, но так как он имеет от роду только около 15 лет, то Совет гимназии предоставляет исполняющему должность директора войти к его Превосходительствуг. попечителю Московского учебного округа с особым представлением о разрешении ему выдать аттестат с правом вступления в университет без вторичного испытания, а потому определением о сем записать в журнале» (ГАСО. Ф. 76. Оп. 1. Д. 123. Л. 27).