Любовь и курица. Елена Иваненко

знания. Благодаря сотовой связи, сплетни теперь не нужно нести ножками в магазин, что очень удобно, хоть и страшно за смертельное излучение.

      Через полчаса Аньке позвонила мать с радостным вопросом, что за новый жених, которого она знать не знает. Девушка и сама его знать не знала, потому что пока он существовал только в ее и бабы Капиных фантазиях.

      – Очень солидный человек, городской бизнесмен, ездит на черном «Гелендвагене», – на ходу придумала она, чтоб до изменника Витьки дошли слухи, что она не лыком шита, и у нее все отлично.

      – На черном чем? – не поняла мать, про себя удивившись, как повариха из сельской столовки нашла себе иногороднего богача.

      – У меня вторая линия, мам, извини, – для пущей загадочности положила трубку дочь.

      ****

      Пока Анька две недели мучительно раздумывала, где ей срочно взять обещанного всем жениха, Витька тоже страдал. Оказалось, что длинноногая Виолетта совершенно не умеет готовить. Училка целыми днями тянула кофе с печеньками, а любимую парнем курицу или пюрешку с котлетами стряпать не желала.

      – Фарш – это пережеванный труп, – презрительно морщила она симпатичный носик.

      Днем парень питался в столовой, где бывшая невеста злобно шлепала ему в тарелку куски похуже. А на ужин новая пассия читала Витьке собственные стихи, от которых у него болела голова так же, как от голода живот. Интеллектуальная экстравагантность географички интересовала его, когда он жил с привычной и простой, как мотыга, Анькой. Однако для ежедневного совместного сосуществования худая романтичная поэтесса оказалась далеко не лучшим вариантом.

      Сплетня про нового Анькиного жениха на «Гелике» резанула парню серпом по тому месту, которое он опрометчиво унес к соседке. Витька почему-то сразу поверил, что у его бывшей невесты появился другой. Конечно, однажды попробуешь ее жареную курочку с хрустящей корочкой, сразу влюбишься, тоскливо думал он, наглаживая училку, обожающую массаж. Тощая спина Виолетты, ребрящаяся теперь в полном его распоряжении, совсем не вызывала недавних пылких чувств. Он вспоминал мягкую, широкую спину Аньки и тихонечко вздыхал, мысленно матерясь на свою глупость.

      Даже кошка Виолетты раздражала его модной лысостью. Впрочем, взаимно. Сфинксиху Беатрису мутило от нового кавалера хозяйки, о чем она регулярно докладывала ему в тапки. Беглец скучал по добродушному меховому Мурзавчику, ловя презрительный взгляд тощей мускулистой животины, громко облизывающей свой крысиный хвост.

      Последней каплей в океане Витькиного разочарования стал сухой закон, установленный в доме училки.

      – Я не пью, и ты не пей. Нечего детям плохой пример подавать, – запретила она, отобрав у возлюбленного холодненькое пиво в пятницу вечером.

      – У нас нет детей! – возмутился обокраденный кавалер, прижимая к груди ненужную теперь воблу.

      – Будут, – ласково уселась к нему на колени Виолетта, ерзая по Витьке острыми ягодицами.

      Парень детей сейчас совершенно не хотел, даже