Мастерица провокаций, или Одной ночью перечеркнуть все в жизни мужчины. Юлия Шилова

делала с ними уроки, гуляла во дворе или ближайшем парке, готовила вкусный ужин и ждала мужа с работы. И так каждый день… И так изо дня в день. Теперь я делаю все то же самое, правда, с трудом и мокрыми от слез глазами… Потому что мне больше некого ждать с работы. Некого! Никто не позвонит в мою дверь, не поцелует в щеку и не наденет домашние тапочки, которые я аккуратно ставлю у самого входа. Никто не ляжет со мной на кровать, не включит телевизор и не будет рассказывать мне о том, как прошел рабочий день.

      Моя кровать совершенно пуста, я уже успела спрятать вторую подушку в шкаф… В ней больше нет необходимости. По ночам я искала рукой родное тепло и, не найдя его, заходилась рыданиями. Очень тяжело привыкать спать одной, если целых десять лет ты спала в кровати с любимым. Нам было хорошо вместе, мы очень привыкли друг к другу, а привычка, как известно, вторая натура.

      Закрыв кухонную дверь, я открыла окно, достала пачку сигарет и закурила. Это были его сигареты…

      По вечерам он садился у окна, наливал чашку чая и закуривал. Я пристраивалась рядом и постоянно сетовала на то, что в квартире находятся дети, что надо бросать курить и не доставлять неудобств своим близким. Тогда я ругалась, а теперь закурила сама. Бог мой, кто бы мог подумать, что я когда-нибудь закурю?

      Я вспомнила тот страшный день… Костик, как всегда, пришел с работы, я протянула ему домашние тапочки, но отметила что он как-то необычно нервен. К нему радостно бросились дети, но он выпроводил их в детскую, сказав, что папе и маме надо поговорить. Я вытерла руки о фартук и убежала на кухню дожаривать пышные оладьи, крикнув Костику на ходу, что мне нужно ровно десять минут.

      Но Костик сказал, что он не голоден, а от жареного теста у него появляется изжога. Я решила, что у мужа неприятности на работе, что он просто не в духе и очень устал. И молча принялась дожаривать эти злосчастные оладьи, которые раньше Костик постоянно нахваливал и поглощал в неимоверных количествах. Я надеялась, что сейчас муж успокоится, переоденется, зайдет на кухню, как всегда, поведет носом и восторженно скажет, как же ему повезло с женой, потому что ни одна женщина на земле не сможет испечь такие оладьи, какие получаются у меня. Но Костик не переоделся. Он буквально влетел на кухню, выключил плиту, схватил сковородку и злобно выкинул оладьи в мусорное ведро.

      У меня загорелись щеки, словно я стояла на двадцатиградусном морозе без одежды, и застучало в висках.

      – Кость, ты что? На работе что-нибудь случилось?

      – Нет, дома! – заорал Константин и шарахнул кулаком в стену.

      – Тише ты, соседи придут. Да что с тобой?

      Испуганные дети, заглянувшие на кухню, быстро ушли в свою комнату и закрыли дверь.

      – Что случилось? – настаивала я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь. – Дома у нас все хорошо. Дети, слава богу, здоровы. Я тоже. С голоду не умираем. Так что же приключилось?

      Костик недобро усмехнулся:

      – Я полюбил другую.

      – Что? – Земля ушла у меня из-под