Нежное чудовище, или Я поставлю твою волю на колени. Юлия Шилова

ты знаешь про пластическую операцию? Ты первая, от кого я это услышал.

      – Мой отец был пластическим хирургом. Он делал такие операции.

      – Ты не ответила на мой вопрос: зачем лазила в мою сумку?

      «Боксер» напряг руку, и пика проколола мою блузку. Я с ужасом посмотрела на него и прошептала:

      – Я никому не скажу…

      – О чем?

      – Я никому не скажу, что видела в твоей сумке, честное слово. Я клянусь.

      – Я не верю словам. Я верю только в одном случае: когда человек мертв.

      Я хотела закричать, но «боксер» опять закрыл мне рот. Глаза его были безумны.

      – Я ненавижу женщин, – прошептал он. – За то, что они ужасно любопытные. Твари. Я бы с радостью выколол этой пикой тебе глаза, чтобы ты никогда больше не увидела то, что ты не должна видеть. То, что тебя не касается.

      Неожиданно дверь тамбура открылась, и рядом с нами остановились двое милиционеров. Я поняла, что спасена, и хотела закричать. «Боксер», моментально сориентировавшись, неуловимым движением спрятал пику в карман, прижал меня к стене и поцеловал в губы. Я не могла издать ни звука.

      – Предъявите ваши документики, – произнес один из милиционеров, который по возрасту годился «боксеру» в сыновья.

      «Боксер» на секунду оторвался от моих губ и быстро произнес:

      – Командир, не вовремя ты со своими документами. Видишь, я с любимой прощаюсь, через несколько минут станция. Ты мне обламываешь последние минуты счастья. Ее сейчас муж встретит, и всё, а мне опять полгода следующей совместной поездки на курорт ждать.

      Я хотела возразить, но тут же почувствовала весьма ощутимый укол. Все понятно: если я скажу хоть слово, этот ненормальный засадит мне пику в бок, даже не размышляя о том, что будет дальше. Я жалобно посмотрела на молоденьких ментов в надежде, что они все-таки проверят документы у моего «ухажера», но этот сумасшедший еще сильнее прижал меня к стене и стал терзать мои губы с такой силой, что я почувствовала вкус крови. Если так будет продолжаться, то через несколько секунд я просто потеряю сознание.

      – Да ладно, Паша, пусть люди попрощаются, – улыбнулся один из ментов и покраснел до кончиков ушей, глядя на то, как «боксер» внаглую лапает меня за грудь.

      – Любовь в документах не нуждается, – развел руками второй. – Счастливого продолжения отношений. Извините за причиненные неудобства и беспокойство, – засмеялся он и направился вместе с товарищем в другой вагон.

      – Будь здоров, командир! – крикнул «боксер», свирепо посмотрев на меня.

      В эту же секунду дверь снова открылась, и на пороге появилась проводница. В руках ее был веник, а во взгляде читались презрение и злость.

      – Хватит тут обжиматься, как дети малые! – заголосила она. – Что, мест больше нет! Только мусор от вас. Приехали – Москва! Снимайте гостиницу и там обжимайтесь, а мне мести надо. Бессовестные!

      Чудом собрав все силы, я наконец оттолкнула «боксера». Проводница выронила веник из рук и закричала мне вслед такое, что ей позавидовал бы самый изощренный матерщинник.

      Поезд