Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная. Юлия Шилова

картофелем.

      – За нас! – торжественно произнесла Юлька и до дна осушила свой бокал.

      Я с удовольствием проделала то же самое и посмотрела на Бульдога. Он с угрюмым выражением лица резал осетрину и что-то напевал под нос.

      – Бульдог! – окликнула его я. – Подкрепиться хочешь?

      – Щас, только осетрину дорежу, – обрадовался он.

      Через пять минут Бульдог принес третий бокал и принялся дегустировать свое творение.

      – Класс! Чупа, я же знаю, что ты именно такой шашлык любишь. Парной, чуть перченый и натертый луковым соком.

      – Люблю. Из тебя бы получился отличный повар. Что-что, а уж готовить ты умеешь.

      – А я не только готовить умею, Чупа, просто ты слишком мало обращаешь на мои способности внимания.

      – И какие же это у тебя есть еще способности? – поинтересовалась я.

      – Я, например, трахаюсь хорошо.

      Бульдог прищурил глазки и хитро посмотрел на меня.

      – Эти способности меня не касаются. На дешевый понт не возьмешь, – отрезала я. – Пусть их оценивают твои подружки!

      – Да ладно, Чупа, я же пошутил. Ты тоже – все сразу в штыки принимаешь.

      – У меня, между прочим, муж умер и сегодня его похоронили, а ты решил со мной шутки шутить. Не шутится мне сегодня, понятно! У меня траур! – разозлилась я.

      Бульдог замолчал и отвернулся в сторону. Затем он привстал и насторожился:

      – Чупа, по-моему, что-то случилось!

      Я проследила за его взглядом и увидела четыре джипа, принадлежавших моим мальчикам. Они резво мчались прямо к моей даче. Как только машины затормозили, я вышла навстречу и попыталась выяснить, в чем дело. Мои ребята собрались в круг и старались не смотреть мне в глаза. Бульдог, почуяв неладное, встал рядом и слегка обнял меня за плечи. Я в упор уставилась на Гарика. Гарик был старшим и просто не имел права что-либо от меня скрывать.

      – Гарик, что случилось? Я жду объяснений.

      Гарик заметно нервничал. Уходя от ответа, он присел, чтобы завязать шнурок на ботинке.

      – Я не люблю повторять! Что произошло?

      – Чупа, понимаешь, здесь такое дело… – заметался он.

      – Какое?

      – Мы Фому обратно привезли. Он в моем джипе в багажнике лежит…

      – Как это – привезли? Я же сама видела, как вы гроб в землю опускали…

      – Брат его из Риги прилетел. Самолет задержался. Мы уже стали гроб закапывать, а тут он появился. Ты как раз только отъехала. Брат-то ведь все-таки родной, не чужой. Ты сама знаешь, что для него Фома как отец был. В общем, он настоял на том, чтобы мы гроб обратно наверх подняли. Он проститься с Фомой захотел.

      – Как – проститься?

      – В лоб поцеловать. В последний раз на него взглянуть. В общем, сама знаешь. Мы же не звери, решили – пусть брат с братом простится. Гроб подняли, открыли. А Лешка посмотрел на покойника, затем рубашку расстегнул, потом брюки и как заорет на все кладбище, что это не Фома.

      – Он что, совсем идиот?! А кто же там тогда лежал?

      Гарик посмотрел на меня с ужасом. Он потоптался на месте и тихо произнес:

      – Чупа! Мы ему поверили.