Чародей. Часть первая. Дмитрий Вощинин

понять скоротечность нашей жизни, наших дел… и вообще отпущенного нам времени…

      – Но об этом ли нам сейчас думать и говорить?.. Необъятное небо лишь отвлекает от дел.

      – Нисколько, государь… Когда смотришь на звездное небо, понимаешь глубже крупицу времени… В эту бездну смотрели наши предшественники… и будут смотреть потомки… Небо несет глубокое желание к познанию…

      – Понимаю знания военного дела или умение построить могучий корабль, но звезды… причем тут они?

      – В них самое главное в познании.

      – Что же главное? – уже почти смеялся Петр.

      – Наше воображение… Оно может сделать практически все… Даже перенести нас на одну из звезд, куда только что пришел взгляд, например, Платона или всесильного египетского фараона…

      – Как это – пришел взгляд? – резко буркнул Петр.

      – Время позволило… Как ни загадочно звучит, но прошлое интересно подобным энтузиазмом и надеждами… о чем думаем мы сегодня… Все почерпнуто из прошлого… Именно поэтому мы еще мало чего реально знаем и понимаем… Небо – это и карта, и математика… и тайна… Вспомни, государь, разговор с Ньютоном в Лондоне…

      – Да… умел он увлечь… Дай, гляну в твою трубу…

      Особенно запомнились беседы с Петром о Боге. Они поражали искренностью познания молодого царя и заставляли глубже проникнуться доверием и признательностью к этому наделенному огромной властью пытливому человеку. В голове сразу всплыла сцена посещения Новгорода, когда царь зашел с ним в соборную Софийскую церковь, открыл раку святого архиепископа Никиты и, словно любознательный ребенок, развел кости мощей, удивляясь их подвижности, будто живыми:

      – Отчего это происходит, что сгибы костей так движутся, как у живого, и не разрушаются… и лицо, будто только скончавшегося? – царь посмотрел прямо в глаза, – Что скажешь?

      – Не знаю… а ведаю только, что Бог всемогущ и премудр… Хотя отношу это и к климату, и к свойству земли, где погребено… бальзамированию тела и воздержанию при жизни…

      Будучи в изумлении от увиденного чуда, Петр тут же возбужденно отвечал:

      – Сему-то верю и я, но вижу, что светские науки далеко еще отстают от таинственного познания величества Творца, которого молю вразумить меня по духу… Телесное так привязано к плотскому, но скрыто от разума…

      Пожилой исследователь не заметил, как дверь в лабораторию тихо отворилась, и вошел полный сил, стройный мужчина с ярким проникновенным взглядом.

      – Доброе утро, Яков Вилимович, – вошедший смотрел от двери кабинета на склонившегося над столом человека.

      – А… Питер, добрый день, проходи… – отозвался ученый. Его сосредоточенный взгляд говорил, что он был еще где-то на просторах увлекшей его мысли, – Я рад твоему интересу к моим опытам…

      – Я узнал, что вы в Москве и решил повидать… и даже поговорить о личном… – объяснил молодой человек, подходя ближе к исследователю.

      – Слушаю