Вечной дружбой связаны школьные товарищи?. Маргарита Сысоева

я почувствовала, как твердая поверхность уходит у меня из-под ног, и ухватилась свободной рукой за дверной косяк.

      – Какие еще тормоза? – неслось из трубки. – Наоборот, с крыши! Только не ему на голову, а он сам!

      – Он сам упал с крыши кому-то на голову?

      – Ну, наконец-то! Дошло!

      – Ничего не дошло! – обиделась я. – Разумовский упал с крыши кому-то на голову? Что за бред ты несешь?

      – Это ты несешь бред! Кому он мог упасть на голову? Он на свою собственную голову свалился!

      – В каком смысле?

      – В самом прямом! Не тупи! Упал с крыши, повредил голову, позвоночник, руки и ноги!

      – Ты это серьезно?

      – Раиска, думаешь, я могу шутить такими вещами?

      – Нет, конечно, не думаю, но где-то в глубине души надеюсь.

      – Понимаю, – примирительно ответила Люба. – У меня тоже в голове не укладывается. Но, шутки в сторону. Я говорю из больницы.

      – Из какой? Я сейчас приеду!

      – Не стоит. Он без сознания и к нему никого не пускают, – устало отозвалась Люба.

      – Давай, я за тобой приеду. У тебя странный голос.

      – За мной? За мной можно, – согласилась Люба. – Мне и в самом деле хреново.

      Она назвала адрес. Больница находилась на другом конце города, на самой окраине.

      Люба ждала меня в холле. Она находилась в состоянии оцепенения. Первый раз видела ее такой. Люба неподвижно сидела в кресле, устремив прямо перед собой невидящий взгляд. Я поднялась наверх, переговорила с врачами. Ничего нового мне не сказали. Разумовский в коме. Кроме черепно-мозговой травмы у него вывих плеча, перелом предплечья, повреждение позвоночника. Состояние тяжелое, но стабильное.

      По дороге домой Люба немного пришла в себя и потребовала отвезти ее на работу.

      – Может, расскажешь, что случилось? – осторожно поинтересовалась я.

      Люба пожала плечами. У них с Андреем была запланирована деловая встреча на три часа дня. Но он не явился ни в три, ни в половине четвертого. Люба разозлилась и около четырех позвонила к нему на работу. Там отозвалась плачущая секретарша, которая и рассказала, что Андрей Евгеньевич попал в больницу с множественными травмами. О том, что он упал с крыши, рассказала медсестра в приемном покое, куда Люба примчалась, услышав новость. Врачи же молчали, и кроме того, что состояние тяжелое, но стабильное, никакой другой информации от них добиться не удалось.

      Работа быстро привела Любу в чувство. Стоило ей на заднем дворе столкнуться с двумя грузчиками, мирно потягивающими пиво, как от ее былого оцепенения не осталось и следа. Возможно, в какой-нибудь другой ситуации, я бы не обрадовалась, услышав из уст своей одноклассницы такие отборные ругательства. Но сейчас получила истинное наслаждение. Еще бы! Так ругаться может только человек, полный жизненных сил до краев. Теперь за Любу можно было не опасаться.

      Что же это, в конце-то концов, за полоса такая? И когда она закончится? И закончится ли вообще?

      Интересно, если взять бывших одноклассников какого-нибудь, любого, класса, и посмотреть, что происходит