Черный цветок. Ольга Денисова

не понимаешь. Они говорили с отцом, а мама подслушала у двери и меня послала. Меня выпускать не хотели, но мама их уговорила, сказала, что мне Чарушу проводить надо домой, что уже темнеет и потом поздно будет.

      – И что она подслушала?

      – Она мне не успела сказать, но что-то очень страшное. Говорят, что у тебя какая-то вещь спрятана. Есеня, уходи, пожалуйста. Когда все утихнет, мы тебя на хуторе найдем.

      – Да не пойду я на этот хутор!

      – Слушай, ты что, что-то украл? – сестренка прижала руки к губам.

      – Нет! – рявкнул Есеня. – Я ничего такого не делал! Так батьке и передай, поняла? Ничего я не воровал!

      Он успел забыть про медальон – ему было не до того. А вот стража, видно, не забыла. Наверное, кто-то все же видел, как благородный отдал медальон ему, и теперь вспомнил об этом. Может, отдать его – и дело с концом? Ну нет, раз он такой ценный, что стражники за ним уже неделю бегают, значит, стоит попытать счастья.

      – Есеня, ну пожалуйста, – сестренка заплакала, – я очень тебя прошу. Вот, денег возьми.

      Он машинально подставил ладонь – Цвета высыпала на нее пять серебреников. Ничего себе! Какой хутор! Да тут так можно развернуться!

      – Ладно. Из города уйду, но на хутор – ни за что. В лесу поживу, тут, недалеко.

      – А где же ты спать будешь? – спросила молчавшая до этого Чаруша.

      – В лесу и буду. В первый раз, что ли? – спать Есеня пока не хотел, и его этот вопрос не сильно заботил.

      – А есть? В лесу еды не продают…

      – Найду что-нибудь. Звяга принесет.

      – Не дело это. В лесу тебя найдут, – вздохнула Цвета.

      – Не найдут. Если ты не расскажешь. А матери скажи, что я на хутор пошел, ладно?

      – Ладно, – подумав, согласилась сестренка. – Только прямо сейчас уходи. Они тебя здесь в первую очередь начнут искать.

      – Хорошо, хорошо, уговорила, – хмыкнул Есеня. Ему вовсе не было страшно, ему даже нравилось это приключение – пожить в лесу он всегда мечтал. Впрочем, встречи со стражниками Есеня тоже не боялся – он вовсе не собирался рассказывать им про медальон, хоть на куски его режь! Он окончательно решил, что оставит медальон себе: такие вещи на дороге не валяются.

      – Ну иди! – Цвета потащила его за рукав. – Иди же скорей!

      – Уже иду! – Есеня подмигнул Чаруше, которая стояла и комкала передник: у нее на глазах тоже были слезы, как и у Цветы. Он развернулся к ребятам, скорчил торжественную мину и помахал им рукой: – Прощайте! Неизвестно, что меня ждет. Буду я у старого дуба, так что завтра еды приносите – я уже сейчас есть хочу, а завтра и вовсе помереть могу от голода.

      – Простыню возьми, – щедро предложил Сухан, и Есеня не стал отказываться.

      Он высыпал серебреники в руку Сухану, хлопнул Звягу по плечу, вышел со двора и направился к городской стене – выходов хватало, даже если ворота были заперты. Не успел он пройти и десятка шагов, как услышал цокот копыт: а сестренка оказалась права, во двор кабака