Берендей. Ольга Денисова

– он всегда правильно и по-книжному строил фразы: это выглядело естественно и не вызывало отторжения.

      Людмила же, наоборот, старалась казаться интеллигентной, но у нее это плохо получалось. Отец говорил Берендею, что интеллигентным человеком нельзя притвориться. И точно: что-то выдавало в Людмиле дочь нуворишей, высоко взлетевших, но так и оставшихся мещанами во дворянстве. Однако Людмила ему понравилась. Она была высокой, статной брюнеткой, ярко накрашенной, даже когда шла кататься с горки. Голову держала высоко и гордо; губы ее, чувственные и яркие, оставались плотно сжатыми, как будто она играла королеву. Но иногда, забывая о своей нелегкой роли, она превращалась в обычную девчонку, с южнорусским говором и южнорусским же темпераментом. И тогда ее мимика становилась богатой, а лицо, утратив маску, располагало к себе.

      – Ну, как вы сдали химию? – спросила Юлькина мама, обращаясь к Андрею.

      – Нормально сдали, – ответил он, – почти все сдали. Но мурыжил нас преподаватель до шести часов вечера.

      – Ну, этого следовало ожидать. А Наташа где учится?

      – В колледже, – ответил за нее Андрей.

      – А в каком?

      – Я буду парикмахером, – скромно, но не без гордости ответила та. И Берендею была понятна эта гордость: наверняка ее родители всю жизнь проработали на заводе или на стройке, а она будет сидеть в чистой, теплой и светлой парикмахерской, с чистыми руками и в красивой одежде.

      – А ты, Егор, учишься или работаешь?

      – Я работаю, – ответил Берендей.

      – А кем, если не секрет?

      Вопросы Юлькиной мамы не были похожи на допрос. Скорее, она спрашивала, чтобы снять напряжение за столом, вызванное ее приездом. Похоже, она отлично понимала, что друзья ее дочери чувствуют себя немного неловко.

      – Я егерь.

      – Правда? – на лице Антонины Алексеевны нарисовалась неподдельная, детская радость. – Не может быть!

      – Почему же? – Берендей немного смутился.

      – Представляешь, когда я была маленькой, я мечтала стать егерем. Мои родители были в ужасе. Нормальные девочки хотят быть врачами и учителями, а их дочь выдумала себе что-то невообразимое. Только я тогда думала, что егерь – это вроде хранителя леса.

      – Ну, у меня так оно и есть, – пожал плечами Берендей, – но вообще-то егерь – это больше профессиональный охотник. У нас хозяйство бедное, к НИИ относится. Иногда, конечно, надо и охоту организовать. Но у нас охотиться скучно. Приезжают начальники из НИИ да из районной администрации. И больше выпить на природе да в бане попарится.

      – А что, у нас в лесу и звери есть?

      – Да, осталось немного. Лисы есть, много лис. Зайцы, кабаны. Лоси. На лосей и приезжают охотиться.

      – А медведи?

      – Нет, здесь медведей нет. Восточней, ближе к Вологодской области, встречаются. А здесь мы вообще между двух железных дорог зажаты, жилье кругом, дороги. Какие тут медведи!

      – Слушай, а где учатся на егеря? Я в детстве этого так и не выяснила.

      – Не