Хочу замуж, или Русских не предлагать!. Юлия Шилова

её не было жалко.

      – Как можно убить своё дитя? Убить того, кто слабее тебя? Убить свою родную кровиночку? – возмущалась Зоя.

      – Видно, что она очень раскаивается.

      – Да кому нужно её раскаяние? Ребёнка-то не вернуть.

      Придя на очередной допрос, я села напротив следователя и устало посмотрела на переводчицу.

      – А вы прославились, – натянуто улыбнулась та.

      – В каком смысле?

      – Газеты пестрят вашими фотографиями. Все только и обсуждают русскую невесту-убийцу.

      – Я уже устала объяснять, что не убивала.

      – Теперь местные женихи будут поосмотрительнее и перестанут выписывать барышень из России.

      – Что значит выписывать? Нас же не почтой к ним отправляют.

      – Ладно, мы вас не для этого вызвали. Просто хотим сообщить, что вы свободны.

      – Что??? – Я приподнялась и посмотрела на переводчицу ничего не понимающим взглядом.

      – Сняты обвинения. Смерть вашего жениха наступила в тот момент, когда вы были в отеле. Вы действительно не убивали. Поэтому можете быть свободны. Сейчас вас вновь отведут в камеру. Ждите, когда пригласят с вещами на выход.

      Я шла в камеру на ватных ногах и бросилась к Зойке с рёвом прямо на шею:

      – Зоя, суда не будет! С меня сняли все обвинения! Зоя, ты представляешь, меня сейчас освободят!

      – А что тогда ревёшь?

      – Сама не знаю. Нервы.

      – Повезло тебе.

      – Зоя, но ведь так не бывает.

      – Я же тебе говорила, что бывает. Тут ни у кого нет желания тебя засадить.

      – Надо же, тут всё по-другому. Совсем не так, как у нас. У нас для галочки посадить могут первого встречного.

      – Везёт тебе, – грустно произнесла Зоя и постаралась сдержать слёзы. – Ты на воле вдохни за меня свежего воздуха, да и выпей за меня хорошенько, чтобы мне легче сиделось.

      – Конечно. А хочешь, я тебе что-нибудь принесу?

      – Если не забудешь, скажу огромное спасибо. А давай споём на дорожку.

      – Давай.

      Как только мы закончили нашу коронную песню «Парней так много холостых…», Зоя отвернулась к стене. Я знала, что она плачет…

      В одной из комнат меня вновь встретила переводчица и протянула мой паспорт.

      – А кошелёк с деньгами?

      – Кошелька мы не находили.

      – Было бы странно, если вы бы его нашли… Кошелёк должен был находиться там же, где и паспорт.

      – Я же вам ясно ответила: мы ничего не находили. Возвращаться в квартиру покойного жениха и требовать деньги у его родственников не советую. Кстати, вы хотите знать, где он похоронен?

      – Зачем?

      – Тогда вы свободны.

      Не успели за мной закрыться тюремные ворота, как на меня тут же накинулись немецкие журналисты. Они меня фотографировали, подносили микрофон и говорили мне что-то на немецком языке.

      – Я вас не понимаю, – отмахивалась я как от назойливых мух. – Меня освободили. С меня сняты все обвинения. Прекратите