Я на тебе (не) женюсь. Софи Сорель

вы таращитесь на меня, папаша Пирогов? – не выдержав напряжения, спросила Машуля.

      И что за дурацкая фамилия, а в её устах в сочетании с «папашей» она вообще звучала оскорблением.

      – Да вот думаю, что мне теперь с тобой делать, Марь Иванна. – Я побарабанил пальцами по рулю. – То ли директору рассказать про твоё внеклассное хобби, то ли… – Я сделал паузу. Пусть понервничает.

      – То ли? – раздраженно подтолкнула меня Машуля к продолжению речи.

      – То ли жениться на тебе.

      – Совсем дурной, что ли? – покосилась она на меня, как на полоумного.

      – Говорят, муж в суде имеет право не свидетельствовать против жены, – с серьезным видом сказал я.

      – Пирогов, у нас в стране двоеженство пока ещё запрещено.

      – Двоеженство? – слегка опешил я.

      Блин! Я уже и забыл, что я вроде как сегодня роль Аришиного мужа играю. Меня разобрал смех. Бросив взгляд на Машулю, я увидел, что она смотрит на меня как на сумасшедшего.

      – Ну, тогда есть третий вариант, – подмигнул я ей.

      – Я даже слышать его не хочу.

      Умная рыжая сучка! На раз раскусила меня.

      – Слушай, Машка, я как вспоминаю тебя на том столе, так стояк двое суток не проходит. Имей совесть, спаси мужчину! – умоляюще попросил я.

      – Пусть тебя жена спасает, – фыркнула Машуля.

      – А, может, она мне не даёт!

      – Подрочи.

      – Офигеть! – заржал я. – И почему у меня такой училки не было, когда я в старших классах учился.

      – А вот это факт удивительный! – Машуля изогнула темную бровь.

      – Что именно?

      – Что ты, оказывается, в школе учился. А с виду неандерталец неандертальцем.

      – Пи***ц ты горячая! – широко улыбнулся я.

      – Ещё одно матерное слово – и я тебе лицо разобью, – пообещала Машуля. – Учти, у меня отличный удар правой.

      – Все-все, сдаюсь! – поднял я руки.

      Мы встали в пробку. Машина медленно толкалась среди других. Машуля отвернулась к окну. Я уставился на её коленки, которые трогательно выглядывали из-под края юбки. Рука сама собой потянулась к ним, до безумия хотелось потрогать Машулю.

      – Не советую, – даже не повернувшись, сказала она. – Отвези меня уже домой, папаша Пирогов. Устала до чертиков.

      – Может, в гостиницу сначала. Помогу снять усталость, – подмигнул я ей.

      Она повернулась, осмотрела меня оценивающе. Прямо вот так в наглую, с ног до головы. Обычно я так баб рассматриваю.

      – Ты, конечно, экземпляр особенный, – сказала наконец Машуля, – но я в койку к женатикам не прыгаю.

      – Да ну! – не поверил я.

      – Принципы, – расплылась она в ухмылочке.

      – А если я не женат?

      – Вот когда будешь не женат, тогда и поговорим.

      Машуля резко отстегнулась и открыла дверь автомобиля.

      – Ты куда? – обалдел я.

      – Метро вон, – кивнула она на горящий неоновый знак метрополитена. – А ты сам стой в своих пробках, папаша Пирогов. Вон она какая длинная. Время подрочить хватит. – Она расхохоталась и выскочила из машины.

      Вот