Ни мужа, ни любовника, или Я не пускаю мужчин дальше постели. Юлия Шилова

после этого заключения стала менее депрессивной, а в её глазах вновь появился хоть слабый, но всё же огонёк оптимизма.

      – Лизка, я обязательно найду деньги тебе на операцию.

      Лизка прятала слёзы. Она жила с матерью в маленькой квартирке довольно скромно и, наверное, понимала, что и мне подобных денег никогда не собрать, но не показывала вида. В глубине души она всё же верила в чудо… И эта вера давала мне силы.

      Мы дружили с Лизкой лет пять, но мне казалось, что я знаю её всю жизнь. Помню, как мы, две такие уверенные в себе и незакомплексованные красавицы, танцевали на барной стойке и вызвали бурные аплодисменты окружающих. Лизка была настолько пластичной и грациозной, что в танце ей не было равных; если рядом с ней поставить двадцать профессиональных балерин, всё внимание всё равно будет приковано к ней. Она всегда поражала меня своей энергией и неуёмным желанием всего добиться. Лизка была готова испить самую горькую чашу до дна, лишь бы потом получить весь мир.

      После аварии мы долго спорили, что же лучше: умереть и остаться в памяти окружающих молодой и красивой либо ЖИТЬ, дышать, чувствовать, пусть даже и в инвалидной коляске. Лизка склонялась к первому варианту, а я ко второму. С момента болезни её сумасшедшая любовь к жизни таяла на глазах, и только заключение американских врачей смогло ее вернуть.

      – Маринка, а ты-то сама как? – Вальяжно развалившийся Лорд вызвал у Лизки улыбку.

      – Лизунь, мне кажется, я влюбилась! – выпалила я, ощутив, как у меня перехватило дыхание.

      – Ты это серьёзно?

      – Сама пока не знаю. В любом случае, я гоню от себя это чувство. Мне нельзя…

      – Конечно нельзя. – Лизкин взгляд стал испуганным и глубоко несчастным. – Кто он?

      – Романтический грузчик, живущий в подвальном помещении.

      – Марин, ну я тебя серьёзно спрашиваю.

      – А я серьёзно тебе отвечаю.

      Стараясь быстрее утолить Лизкино любопытство, я рассказала ей историю наших отношений с Климом и по мере повествования видела, как на Лизкином лице появляется всё большее и большее недоумение.

      – Вот собственно и всё.

      Лизка молчала и смотрела на меня, открыв рот.

      – Лиза, ну скажи хоть что-нибудь.

      – Ну что тебе сказать, ты и так всё знаешь.

      – Знаю. Но я не пойму, почему со мной подобное произошло.

      – А тут и понимать нечего. Одичала ты уже в своём лесу до такой степени, что на грузчика кидаешься, как собака на кость.

      – Ты думаешь, лес виноват?

      – Конечно. Ты туда уезжаешь, а у меня так душа болит, что ты себе не представляешь. Никогда не знаю, вернёшься ты или нет. Тебе от этого леса бежать нужно, как от проказы. Опасно там. Охотников ни с того ни с сего убивают, ты влюбляешься в первого попавшегося грузчика.

      – Лиза, эта тема не обсуждается. Ты же знаешь, как много значит для меня лес.

      – Знаю, – грустно ответила Лизка. – А грузчика этого ты гони. Не нужен он тебе.

      – Это не важно, кем он работает. Просто от него идёт тепло и с ним так уютно…

      – Маринка,