Первые и Вторые. Второй сезон. Корнеслов. Дмитрий Шелег

Именно из-за их отсутствия он был вынужден покинуть Петербургский университет. Полный университетский курс обучения составлял четыре года, а на медицинском факультете – пять лет.

      Университетский устав в те годы установил плату со студентов: за слушание лекций в размере пятьдесят рублей серебром в год в столичных университетах и сорок рублей – в прочих. Следовательно, полный курс обучения обошелся бы Раскольникову в двести рублей. Это была изрядная сумма. Пенсия, которую получала мать Родиона Раскольникова, составляла всего лишь сто двадцать пять рублей серебром в год…»

      Железный посмотрел на секретаря:

      – Александр, позови мне Артамонова.

* * *

      Дверь в кабинет без стука аккуратно приоткрылась, и через небольшую щелку в нее быстро протиснулся Сергей Демьянович Артамонов.

      Железный передал ему письмо:

      – Сергей Демьянович, что ты думаешь?

      Артамонов пробежался глазами по тексту, не преминув взглянуть и на оборотную страницу. Затем он взял конверт и внимательно изучил его, включая штамп с датой отправления.

      – Я думаю, что ее надо срочно вытаскивать в Москву. Боюсь, что она попала в руки мошенников, которые кишмя кишат на курортах, – четко и ясно констатировал Артамонов.

      Железный, зная жену, отмахнулся:

      – Не поедет. Наоборот заупрямится.

      Артамонов пожал плечами:

      – Тогда отправим к ней «хвост».

      Железный прищурил глаза.

* * *

      К концу дня Артамонов привел в кабинет Железного средних лет мужчину с военной выправкой и доложил:

      – Андрей Георгиевич! Хочу вам лично представить – Анатолий Николаевич Никитин, потомственный казак. Выбыл со службы в чине хорунжего в результате преобразования Иркутского казачьего полка. В настоящее время зачислен в нашу секретную службу. Обучен. Специализируется по наружному наблюдению. Ответственный. Замечаний не имеет. Готов к выполнению задания.

      Железный смотрел прямо в глаза Никитину, тот взгляд не отвел, но видно было, что немного разволновался.

      Артамонов прервал затянувшуюся паузу:

      – Разрешите отправляться в Висбаден?

      Железный, ни слова не говоря, кивнул.

      Никитин слегка приклонил голову:

      – Честь имею!

      Железный встал и выпрямился:

      – Честь имею!

      Никитин еще раз приклонил голову, развернулся и, еле заметно прихрамывая на правую ногу, вышел.

      Артамонов, глядя на Железного, успокоил:

      – Андрей Георгиевич! Не волнуйтесь. Он – лучший. Он не всегда был в «наружке».

      Имеет опыт ведения открытых и закрытых боевых действий. Не зря его прозвище – Волкодав. По нашему делу получил подробнейший инструктаж. Все будет хорошо.

      Железный устало опустился в кресло и покрутил затекшими за день шеей и плечами.

* * *

      Артамонов не уходил.

      Железный вопросительно посмотрел на него.

      Тот замялся:

      – Так что