Дух тайги. Наталья Швец

и не представляла, как прежде жила без этого сорванца. А взять его с собой пока не представлялось возможным. Котенок еще слишком мал, чтобы преодолеть большое расстояние., а тащить его в зубах сил не имелось. Тут, что говорится, самой бы дойти..

      Надо сказать, что Гик, когда с питанием не имелось проблем, рос очень шустрым ребенком. Умей Нирео смеяться, наверняка бы постоянно улыбалась, наблюдая, как малыш ходит вперевалочку на кривых лапках.

      Едва у котенка открылись глазки, запросто мог куда-нибудь убежать, спрятаться в только ему известном месте и оттуда наблюдать за родительницей, которая мгновенно бросалась на его поиски, призывно мяукая. Заботливая мать очень опасалась врагов, которые могли затаиться в густых зарослях. У крохи подобных имелось предостаточно. Одна бесстыжая росомаха чего стоила!

      Первое время пыталась объяснить малышу, что подобное делать никак нельзя, и свои уроки дополняла крепкими шлепками. Гик громко рыдал от обиды, но потом все забывал и вновь принимался за свое… Правда, в последнее время его активность несколько приутихла. Сказывался голод.

      Да и она сама не могла двигаться, как прежде по той же причине. Поэтому леопард, как ей это было не противно, уже серьезно подумывала над тем, чтобы перейти на подножный корм и начать питаться высохшими стеблями папоротника, пусть и не очень вкусного, но полезного. Опять же, хоть что-то упадет в желудок. Тем более, выбора особого не имелось… Неожиданно окружающий мир наполнился шумом. Это вновь появились чужеземцы, которые просто не могли передвигаться тихо. Им всегда требовалось громко и во весь голос заявлять о своем присутствии. Леопард мгновенно переместилась в густые кусты орешника и залегла, плотно прижавшись к земле. Она внимательно наблюдала за пришельцами и не переставала удивляться – почему Хозяин тайги, огромный бурый медведь Хован позволяет вести в его угодьях себя столь смело, если не сказать, нагло.

      Незваные гости без разрешения рубили вековые сосны и строили огромные плоты, на которых переплавляли добычу вниз по реке, сдирали белоснежную кору с вековых берез, оставляя деревья обнаженными и рыдающими от боли и стыда. Доставалось и кедровнику. Обычай требовал оставлять несколько шишек для белок и прочей живности, чтобы могла питаться зимой, эти же обирали все и до основания.

      Прежде Хован мгновенно реагировал на подобные преступления и грозно взмахивал огромными лапами. Зверье тут же собиралось на огромное поляне, где обычно устраивались показательные судилища. Присутствовать на них требовалось представителю каждого звериного и птичьего племени. Дрожащий преступник держал ответ перед всем таежным сообществом.

      Обычно начале мероприятия обычно оповещали сойки. Сорокам подобное дело не доверяли. Они отличались жуткой болтливостью и могли заранее рассказать о том, что не следовало. Только сейчас птицы молчали. Впрочем, и грозный рык Хована давно не слышался в чаще леса. К тому же, ее чуткий нос, как ни старалась, не мог уловить знакомого медвежьего