Спроси свою совесть. Политический детектив. Михаил Гаврилович Левин-Алексеев

очень важно. Оттого, как вы сумеете прикрыть информацию от глаз и ушей гаймановских оперов, во многом будет зависеть наш успех. Со своей стороны, обещаю всяческую поддержку и протекцию.

      – Я всё понял, Аркадий Филиппович, не беспокойтесь. На этот счёт у меня есть кое-какие мысли. – Дмитрий закрыл письменный блокнот и убрал его в карман.

      – Да, Золотов, чуть не забыл, – спохватился Среда. – Тут у тебя в сообщении ещё проходит начальник налоговой инспекции Владимир Шелепов, ты его знаешь?

      – Разумеется, товарищ полковник, знаю.

      – Слушай, а не тот ли этот Шелепов, что когда-то работал опером в ОБХСС?

      – Вы абсолютно правы, Аркадий Филиппович, он самый – бывший начальник отделения ОБЭП Центрального РОВД. Уволился по выслуге лет.

      – Хм, надо же, не ожидал услышать о Шелепове Володе в таком ракурсе… – задумчиво произнёс Среда. – Мы заканчивали вместе с ним высшие годичные курсы аппаратов БЭП при Нижегородской высшей школе милиции… – Среда внимательно посмотрел на Золотова. – Значит, по сообщению он идёт у тебя как связь или даже как подельник Вольмана?

      – Думаю, как очень важная связь, товарищ полковник.

      – Н-да! – почесал мочку уха Среда. – Признаться, не хотел бы увидеть Владимира при кривых делах! Однако, как я вижу это уже неизбежно. Так, Золотов?

      – Не могу сказать, Аркадий Филиппович. Вы же знаете, что сейчас об этом говорить? Рано ещё, – отозваллся Дмитрий.

      – Если так, то жаль! – вздохнул Среда. – Насколько я помню его, хороший был мужик. Честно говоря, я в то время думал, что за этим опером большое будущее как начальника. Ну, не знаю, – как минимум начальником УВД вашего города. Надо же, как можно ошибиться…

      Эта новость явно оставила у Среды неприятный осадок. Полковник поднялся из-за стола, Муров и Золотов тоже встали. Тяжело вздохнув, Среда с горечью посмотрел на офицеров.

      – Господи, да за что же тебе такое, Отечество моё! Смотри, как обложили – сучьё продажное! – отрывисто бросил он.

      Миров и Золотов от неожиданности даже переглянулись. Перед ними стоял уже не тот Среда, который три часа назад встретил их в своём кабинете. За всем внешним официозом, который налагала ответственная должность на этого сорокапятилетнего полковника, чувствовалось, что его душу жгла та же благородная ярость, которую испытывали наши советские солдаты к немцам в годы Великой Отечественной войны…

      Полковник подошёл к графину с водой на журнальном столике, налил стакан и осушил его. С минуту постояв у окна, он снова окинул взглядом подчинённых. Он подошёл вплотную к Золотову и, глядя ему в глаза, сурово произнёс:

      – Я не имел право тебе говорить этого, Дмитрий, но, как вижу, придётся. Только из того, что вы от меня сейчас услышите… – Среда повернулся к Александру. – Муров, ты меня слышишь?

      – Слышу, Аркадий Филиппович, я понял!

      – Хорошо, что понял! – Среда вновь повернулся к Дмитрию, – Чтоб