Президенту письмецо Афродиты. Проза. Игорь Аркадьевич Агафонов

причины. А подруга, что ж, потерпит – язычок её слишком подвижен, дабы хранить секреты. Поэтесса всё ж…

      – Ча-аво отвернулась? Не хошь, как хошь, и не говори.

      Всё же Тапе спокойнее, когда знакомый Майкин голос вливается шумным водопадом в уши сознания. И манера эта её выражаться тоже бодрит… раздражает, но бодрит.

      – И не жалуйся! Сочувствовать даже не собираюсь.

      – Почему?

      Тапа скашивает глаза в другую сторону. Да, подруга – циник и ругачка. Чуть что – на матерок пересаживается.

      – Довыёживалась? Ха-ха-ха! С лестницы спустили – достукалась. Будешь теперь слушать подруг своих? Бу-удешь, куды деваться. Вот и лежи молчком-ничком, набирайся сил для новых подвигов своих дурацких. Ты куда нынче смотришь, на кого равняешься?

      Тапа делает вид, что не понимает, о чём её спрашивают, но потом всё же говорит – медленно, с придыханием:

      – Ну, я смотрю и туда и сюда… в телик, например… А чего?

      – И чего видишь?

      – А вижу я: и то и другое имеет свою пользительность. И то нужно и это. Для одних телик, для других – инет. Для тебя, Май, всё же инет больше притягателен. Для меня телик… для успокоения, когда уж совсем тоска одолеет.

      – Ты это брось – тоска у неё. С какого такого?.. Тоска у неё!

      Майя достаёт из сумочки смартфон.

      – Вот, записала давеча мыслишку. – И без выражения читает:

      О чести знать не каждому дано —

      бесславный путь продлит иные мысли…

      И ржа покроет души очевидцев,

      кому и без того чихать на всё давно…

      И возвращаясь в амплуа обывателя:

      – Кстати, какое там письмецо накатала ты президенту?

      Тапа моргает, – ей, видать, «мыслишка» подруги не ясна. Да и вопрос тоже вовсе некстати.

      Майя успокоительным тоном:

      – Не ломай голову, мент, не Тютчев это. Мои собственные. А что касается письмеца, то мне интересно просто… И главное, скажу тогда в награду, какая сорока принесла на хвостике своём сию повестушку…

      ***

      Проснулась, огляделась, снова стала утопать во сне…

      Стучат в железные ворота в ночь, основательно стучат, по-хозяйски. А мне тогда поручили охрану складов. Чтобы, значит, не получился в городе разгуляй. Открываю со скрежетом, но в полметра прореху. Крепкий стоит передо мной мужик, но не крепче меня.

      – Чего колотишь?

      – Вина хочу.

      – А ещё чего?

      – Ты чё, не знашь меня?

      – Знаю.

      – Ну.

      – Не понукай, не запряг. Ладно, дам. Но сколько сам, один, сумеешь вынести. Годится?

      Вижу, играет желваками, но терпит. За ним ватага, но и за мной тоже могут быть бойцы, он же не в курсах.

      – Ладно, показывай.

      Прошёл за мной, задумался у штабелей с бочками, хвать одну на бок и покатил.

      И повадился так-то еженочно, пока я ему не вмазал промеж глаз. И прекратилось нашествие.

      Маленькая Тапа пригрелась под правой мышкой