Я украл чужую жизнь. Алексей Корнелюк

стула.

      Компания этого придурка мне точно не нравилась, его манера речи с женой и без неё кардинально отличалась. Я решил было встать, как он сказал:

      – Нас уже как полчаса ждут, ноги в руки и поехали.

      Я склонил голову набок.

      – Кто ждёт?

      – Увидишь. – отодвинув от себя тарелку с золотым обрамлением, Энтони встал, прошёл к кухонному гарнитуру, открыл дверцу и достал зубочистку.

      Видимо, он всё же близкий друг. Вот кретин, а.

      – Тебе особое приглашение нужно?

      Я встал следом. Надо подыграть.

      – Жду на улице, и давай по-шурику. Вечно тебя приходится ждать.

      Сполоснув руки, Энтони зашагал по длинному холлу к выходу.

      Я посмотрел на лежащую на полу Лиззи. Лиззи взглянула на меня из-под косматых бровей.

      – Вот придурок, да?

      Лиззи шумно выдохнула и спрятала глаза лапой.

      – Доброе утро, сэр. – обратился ко мне женский голос.

      По наряду я понял, что она горничная.

      – Как вам завтрак?

      – Выше всяких похвал.

      Она мягко кивнула и, подойдя к столу, принялась убирать тарелки.

      С ума сойти, у нас ещё и горничная есть…

      Идя вперёд и оглядывая комнату, я по неосторожности наступил на приступочек и чуть не свалился.

      Внутри тем временем нарастала тревога, я не понимал, когда это всё кончится и кончится ли. А если я тут, то… где тогда я настоящий?

      Глава 10

      Приоткрыв дверцу гардероба, я потерял дар речи…

      На потолке включилась подсветка, бросая мягкий направленный свет на аккуратно висящие в ряд костюмы. Бесчисленное число рубашек… Я провёл рукой по плечикам.

      Пахло стиральным порошком и чем-то ещё. Корицей, что ли. Заиграла классическая музыка.

      Боже мой, да тут целый магазин поместится!

      Я прошёлся по нижнему ряду отсеков, обнаружив столько трусов, сколько у меня за всю жизнь не набиралось. Что странно – на все трусах были какие-то имена на английском языке. Я всё могу понять… но трусы? Зачем? Я мысленно перенёсся в детский сад с именными ящичками и подписанными вещами.

      Подойдя к зеркалу, вмонтированному в углубление между костюмов, я расстегнул пуговицы пижамы, дав ткани соскользнуть с мускулистого тела. Несколько секунд я глупо хлопал глазами. Я такое тело видел только в фильмах – 8 идеально прорисованных кубиков пресса, красивые косые мышцы, сильные жилистые руки с налитыми бицепсами, мощная грудь. Я мельком взглянул на дверь в гардеробную и, вскинув руки вверх, напряг мышцы. И это всё моё?! С губ сорвался глухой смешок. Повернувшись спиной, я оценил рельеф, опустил руку и напряг тугой, как стрелу, трицепс.

      Сдёргивая с вешалок рубашки, я прикладывал их к голому телу, кривляясь.

      – Не то… не то… слишком серьёзно, слишком странно… Это вообще выбросить.

      Перебрав 8-10 рубашек, я остановился на гавайской с короткими рукавами. Затем обернулся несколько раз в поисках джинсов и, пооткрывав ещё несколько отсеков, нашёл то, что искал. Вытащив синие, скинул пижамные штаны и неловко посмотрел на своё хозяйство. По отсутствию волосков я сделал вывод, что