Его Величество Авианосец. Андрей Арсланович Мансуров

сержант решил всё же уточнить:

      – Значит, как бы мы не старались, сэр, разглядеть их простым глазом невозможно?

      – Именно так. Как пояснил док, у нас слишком… Замедленно восприятие. Нам даже в кино достаточно «всего» двадцати четырёх кадров, чтоб мы это воспринимали плавным и сплошным действием. А тут – тридцать восемь раз.

      – А как же нам тогда с ними бороться? Да ладно – бороться! Хотя бы видеть их?!

      – Над этим, сержант, сейчас наши умники в белых халатах и с большими головами, как раз и работают. – Майор позволил себе дёрнуть краем рта. Достигнутые специалистами контактно-визуализационной группы «относительные успехи» его не впечатлили, – Правда пока, насколько я понял, результатов…

      – Ноль?

      – Ну… Почти.

      Когда майор вошёл к себе в комнату, он позволил себе сделать то, чего так долго страстно желал: опуститься на стул, обхватив себя за плечи руками. И позволил телу, ногам и рукам дрожать так, как они всё это время требовали – то есть, часто и сильно. Челюсти всё же сжал: чтоб протезы не стучали.

      Однако не прошло и минуты, как в дверь постучали. Спокойно, чётко – словно стучащий пришёл по делу, и отлично знает, чего хочет. Как и то, что майор у себя. Не иначе, кто-то следил за дверью. А сделать это так, чтоб он не заметил, может только…

      Профи.

      И точно.

      На пороге оказалась Алара. В правой руке красовалась непочатая бутылка скотча.

      – Мы так и будем стоять… Или вы всё же пригласите меня, сэр? – она чуть заломила смоляную бровь в ответ на невысказанный вопрос Дорохова.

      – Да. Да, входите, конечно. – он посторонился, закрыв дверь за посетительницей.

      Когда повернулся к женщине, удивился ещё больше: та раздевалась.

      Аккуратно и спокойно. Полусапожки поставила под его стул, штаны и гимнастёрку повесила на спинку с большим знанием дела: чтоб не помять, но и одеть в случае чего – мгновенно. Затем пришёл черёд и защитных носок, и майки.

      Когда на ней остались лишь бра и трусики-стринги, капитан спросила:

      – А вам не жарко, майор? Присоединиться не желаете?

      Дорохов, сопя, и чувствуя, как напряглось то, чему положено напрячься, медленно подошёл ближе. Да, он именно так представлял себе её тело, когда мысленно раздевал… Плотное, стройное. Ни капли жира, упругая смуглая кожа – похоже, сеансами в солярии капитан не пренебрегает.

      Начальница «амазонок» не стала откладывать в долгий ящик, а сразу обняла, и принялась целовать лицо и шею, спину майора оглаживая руками. Она ничего не говорила, но сопела так… Сильнее его возбудить и невозможно!

      Затем её губы нашли его. Вздох удовлетворения, когда он ответил, показал ему, что Алара настроена серьёзно.

      И действительно – его одежду так аккуратно они не складывали. Правильней сказать, что они её порывисто разбросали по всей комнате. После чего майора буквально подтащили к кровати, уронили на неё, и оседлали.

      Довольно долгое время Дорохов корме стонов и междометий ничего связного произносить не мог – не больно-то поговоришь,