Алхимия и амбивалентность любви 1. Игорь Сотников

особого рода интеллектуалов анархического склада ума, кого никто не понимает из-за их мысленного хода понимания себя и всех других, и внешнего вида, не во что приличное не вписывающееся, и от того они вынуждены жить под мостами в личной автономии разума.

      Ну а так как вот такие типы как Адам никого кроме себя не видят и не слышат, то с этой мольбой о помощи в плане разъяснить ему эту интеллектуальную коллизию, официант обращается в сторону Ламбады Розальевны. Кто однозначно найдёт слова объяснения для вот такого оксиморона. – Это мой личный маугли. Прямиком из Бомбея выписанный. Разве вы не знаете, что нынче в тренде иметь при себе неразумного видового сородича.

      – И для чего это нужно? – всё-таки глуп и нравственно не развит этот обслуживающий персонал, видящий мир через призму своей частнособственнической колокольни.

      – А как ещё человеку в себе растить нравственность. – Удивляется в предел умственной и душевной скупости людей Ламбада Розальевна. – Кто-то занимается благотворительностью, кто-то социологией, а мы, люди самой широкой сердечной конституции, занимаемся лично этим воспитанием в себе духа.

      Ну а если быть ближе к настоящему, то взгляд официанта на Ламбаду Розальевну в себя включал другого рода вопрос. А его ввело в затруднение другого рода непонимание нахождение рядом с ним вот такого, в подмётки ей не годящегося типа. Она, мол, вся такая! А он вон какой!

      На что Ламбада Розальевна доходчиво очень и попробуйте только мой взгляд как-то не верно интерпретировать, поясняет официанту. – Нет, я не с ним. А это он со мной. Вы всё верно уяснили? – с предельной жёсткостью вопрошает официанта Ламбада Розальевна.

      И, конечно, официант всё как надо уяснил.

      Чего не совсем достаточно для Ламбады Розальевны, и она добавляет. – Надеюсь, вы мне позволите побыть немного душевной и милосердной. – Здесь она кивает в сторону Адама, в чью сторону всё это ею предполагается проявить, и, конечно, официант ничего не имеет против.

      С чем они и занимают свои места, как, впрочем, и официант своё обслуживающее место, раскладывая на стол перед гостями их заведения, принесённые им меню. И как пристально и умело замечает Адам, то в его сторону меню кладётся не с такой уважительной почтительностью, как это делается в сторону Ламбады Розальевны. А перед ним меню чуть ли не бросается. Мол, с вас и этого станется, тем более на вас наше заведение не особо рассчитывает – вы, если бы не ваша потрясная(!) спутница (что он себе позволяет, падла!), ни за что бы не зашли в наше культурное заведение отобедать, предпочтя всей этой культурной программе менее затратные, затворнические посиделки с самим собой, потчевая себя каким-нибудь быстрорастворимым супом из пластмассового контейнера – и мы делаем основную ставку на вашу по воле совершенно случайных стечений обстоятельств спутницу. Так что только её мы будем по высшему разряду обхаживать, а вы, итак, всё проглотите, чтобы мы не принесли.

      Что в предел возмутило Адама, резонно считающего,